Как погиб Кронштадтский полк. Новые сведения

Афанасий Николаевич Ковалев, автор повести. Фото: архив Л.В. Порозовой

Расследование «Помнит улица Матросская» («Искра», 17 января 2017 года), где мы поведали об истории пребывания первого морского Кронштадтского полка в Кунгуре и его гибели в декабре 1918 года, получило интересное продолжение. Нашлась рукопись неопубликованной повести Афанасия Ковалева, написанная еще в середине прошлого века, где очень подробно рассказано о гибели полка.

Автор – Афанасий Ковалев

Рукопись этой незаконченной повести, на первой странице которой заголовок «Гибель моряков» (возможно, это рабочее название произведения), в редакцию принесла наша читательница Людмила Викторовна Порозова. Она рассказала о том, как эта рукопись попала в её руки, а также об авторе, своем дяде Афанасии Николаевиче Ковалеве (1904-1953).

Рукопись сохранилась в доме дочери Ковалева, Галины Афанасьевны, живущей в Перми. Она же рассказала об отце и некоторые подробности о создании произведения. Афанасий родился в 1904 году в деревне Ярино Кунгурского уезда (сейчас в составе Березовского района) в многодетной семье пимоката. По комсомольской линии его направили учиться в артиллерийскую школу г. Ленинграда. Во время службы серьезно заболел и был демобилизован. Жил в Перми, учился в учительском институте. Затем семья переехала в Кунгур, где он работал учителем русского языка в художественной профтехшколе, на курсах счетоводов.

Повесть он писал в Кунгуре, а также на родине – в деревне Ярино, куда уезжал на лето. Когда работал над книгой, встречался с «очевидцами ожесточенных боев с колчаковцами на Урале». Лично в тех событиях, будучи в 1918 году 14-летним подростком, не участвовал, но, конечно, что-то видел и слышал. Во всяком случае, гибель моряков описана в деталях, которые нельзя выдумать.

По всем кругам ада

Главный герой повести - моряк Кронштадтского полка Алексей Костин. С помощью рассказов очевидцев и собственных знаний автор «проводит» его по всем местам, где совершалась трагедия – по домам и заснеженным улицам. Вместе с ним читатели «видят» сцены горячих схваток, расправы и издевательств над пленными (у костра, у ограды, в лагере для смертников и т.п.).

Алексею Костину удалось чудом выжить в этой мясорубке: во время расстрела пуля попала ему в плечо и он, придя в себя, вылез из-под убитых товарищей… Положил на прощание пихтовые веточки, бежал почти полтора часа… Вышел на деревню, встретился с красноармейцами. После Березовки его отвезли в Кунгур, где положили в госпиталь. Затем – эвакуация в Пермь, откуда, когда город взяли белые, он не ушел с красными, а занялся подпольной работой… Повесть обрывается на том месте, когда его, под видом убитого им в Перми колчаковского офицера Иванова (он участвовал в расправе над матросами), направляют в Кунгур – для участия в подпольной работе…

Впервые в истории литературы

- Это первое художественное произведение, где так подробно рассказывается о трагической судьбе моряков-кронштадтцев, - говорит Людмила Викторовна Порозова, филолог по образованию.

Кто-то скажет: но ведь есть же пьеса Всеволода Вишневского «Оптимистическая трагедия», увидевшая свет в 1933 году и навеянная гибелью морского полка. Да, но события, описанные в пьесе, происходят не на Урале! В рассказе В. Вишневского «Гибель Кронштадского полка» (1930 год), действия разворачиваются на Урале, под селом Кузнецовским в декабре 1918 года. Морской полк здесь полностью героически гибнет днем в открытом бою, но это тоже не соответствует действительности.

Есть в повести сведения, которых повторяются в более поздних работах исследователей. Например, бытует несколько версий массовой гибели моряков. По Афанасию Ковалеву, основную роль сыграл проводник-предатель, который провел белых в спящую деревню тайными тропами. От шума на улице Алексей проснулся, разбудил товарищей, «но в других домах по-прежнему спали».

Но есть в книге и новые сведения. Автор, например, пишет о двух братских могилах моряков, где похоронено до 1000 человек (вдвое больше, чем полагает Игорь Капцугович).

«Когда мы пришли к первой братской могиле между Верхними и Нижними Исадами, нас удивило небрежное содержание братской могилы, а ведь в этой могиле похоронено 500 воинов Красной армии, которые зверски были замучены. Вторая братская могила находится около леса, недалеко от дороги Гороблагодатского тракта в конце Нижних Исад. Второй деревянный памятник стоит прямо с надписью «Память борцам революции. Декабрь 1918 г.» Эта братская могила огорожена. Здесь покоится прах тоже около 500 борцов…».

Прототип героя – кунгуряк?

Прототипом главного героя мог послужить один из 372 моряков, вернувшихся из Кунгура в Петроград, в том числе и тот, о ком поведал врач городской больницы Алексей Ладыгин. Он вспомнил рассказ своей бабушка Марии Михайловны. В ноябре 1918 года в доме, где она жила (на углу улиц Красноармейской и Ситникова) на постое стояли матросы, пять человек. Вернулся лишь один и рассказал, что всех порубили...

Среди погибших – наши земляки

Поскольку по дороге из Петрограда на Урал морской полк существенно поредел (как мы уже говорили, дезертировало 864 человека), ряды моряков, стоявших в Кунгуре почти месяц, пополнялись за счет мобилизованных.

В «Книге Памяти моряков 1-го Кронштадского полка» опубликованы воспоминания Марии Егоровны Трубиновой. Она рассказала, что в морском полку воевали её 20-летний брат Григорий «вместе с двумя парнями из Кишертского района».

- И у нас парни пропали там без вести. Вот, Василий Шастин - сын местного дьякона Иоанна Шастина. Служил в Кронштадте. Фото послал домой в 1917 году. Больше его родные не видели, - сообщает историк из Суксуна Наталья Токарева.

В "Книге памяти моряков 1-го Кронштадского полка " фамилии Шастина нет, но, возможно, он в числе тех моряков, фамилии которых составителям прочитать в документах не удалось (таковых более 250).

Моряк из Суксуна Василий Шастин (служил в Кронштадте и пропал без вести). Фото: архив Н.Н. Токаревой.

«Моряков настигло возмездие?»

Есть у Афанасия Ковалева даже несколько слов в «защиту» белых. Описывая расправу над моряками, он подмечает: «Некоторые колчаковцы теряли самообладание, им нигде еще не приходилось видеть такой бездны человеческих страданий. Они хмурили брови и слепо выполняли приказы своих офицеров...».

Кстати, среди откликов, поступивших в редакцию на публикацию «Помнит улица Матросская», был и такой. «Наш постоянный онлайн-читатель Виктор» упрекает автора в сочувствии к красным. Полагает, что моряков настигло возмездие, «за их кровавые дела за год до этого» (в марте 1917-го). Еще один упрек-предложение: «Было бы уместно, чтобы где-то рядом был памятник и жертвам этих "героев".

Насчет сочувствия… Я прежде всего сочувствую людям, оказавшимся жертвами кровавой Гражданской войны, разделившей их на красных и белых, в данном случае – жертвам этой случившейся недалеко от Кунгура масштабной трагедии, подробности о которой замалчивали и при советской власти, да и сейчас мало кто знает. Говоря о конкретной трагедии, я не ставил целью исследовать историю моряков-кронштадцев во все годы революции. Но если мы вспоминаем март 1917 года, то почему не вспомнить март 1921 года, когда произошло знаменитое Кронштадтское восстание против большевиков, подавленное властями с необычайной жестокостью (к расстрелу приговорили более 2-х тысяч моряков)? Выступление против советской власти произошло в Кронштадте и в июне 1919 года, и в них, наверняка, участвовал кто-то из оставшихся в живых 372 моряков Кронштадского полка. Историк Игорь Капцугович в очерке «Первый морской Кронштадский полк и обстоятельства его гибели» пишет, что тогда на стороне восставших, которые, избивали и арестовывали комиссаров, были: «Татаринов, бывший капитан 1-го ранга, в де­кабре 1918 года был командиром 1-го Морского Кронштадт­ского полка, П. Кокоулин, командовал в то время 1-м батальоном полка».

Памятники – не только красным

Памятники белым... Сложный вопрос. Хотя о том, что памятники белым, а также жертвам красного террора нужны, заговорили лет 30 назад, дальше слов дело в большинстве случаев почему-то не идет. На березовской земле, где воевал Кронштадский полк, насколько мне известно, таких памятников нет, в Кунгуре – поставили один, да и то чехам. Но всё же первые ласточки есть. В 1998 году в Суксунском районе на кладбище в селе Брёхово, как рассказала историк Наталья Токарева, был установлен памятник воинам старой русской армии, которые воевали на стороне белых. Это Поклонный крест, поставленный по инициативе настоятеля Брёховского храма отца Александра Петропавловского. Удалось узнать имена некоторых воинов, похороненных там.

И книга – как памятник

Своеобразным памятником тех ужасных дней Гражданской войны служит и повесть Афанасия Ковалева.

- Очень хочется издать эту книгу, хотя бы небольшим тиражом, - говорит Людмила Порозова. – Страстно этого желал известный краевед из Березовки Илья Николаевич Козлов, который, к сожалению, ушел из жизни в феврале 2016 года. Он первым оценил историческую ценность книги и даже предисловие написал.

Владислав Одегов

Отрывок из книги Афанасия Ковалева
«В холодном лагере для смертников»

Костина провели к воротам небольшого домика и втолкнули в ограду с обнесенным забором под открытым небом. Это было прибежище, похожее на холодный лагерь для смертников. У входа его с обеих сторон ограды были направлены два пулемета, возле них дежурили пулеметчики… Выйти отсюда было невозможно. Матросы стояли на снегу в ботинках, а некоторые в одних носках, были и такие, с которых сняли обувь и босыми вталкивали в ограду. Несчастные вынуждены были снимать с себя рубашки и обертывать ноги. Некоторые старались прислониться друг к другу спиной, чтобы немного согреться. Большинство матросов настолько промерзли, что ноги дрожали у них, как у пьяных. Они становились на колени и, скорчившись, сидели и дули себе на пальцы, чтобы хоть немного отогреть их. У большинства одежда была отобрана, они ходили взад и вперед, съежившись от холода, прикрывая грудь руками. Щеки начинали синеть, потом белели. Несчастные наспех хватали горсть снега и растирали побелевшие пятна. Мороз неумолимо пронизывал до костей. Люди поотмораживали щеки, пальцы и ноги. Некоторые хотели согреться бегом, но запретили бегать, а тех, кто не выполнял распоряжения, выводили из ограды: в воротах с обеих сторон стояли солдаты, которые на глазах у всех прикалывали выходивших из ограды матросов.

Были и такие раненые в ограде, которые не могли подняться, и совсем замерзали, лежали без движения.

Матросы угрюмо смотрели на колчаковцев, предпочитая умереть, чем просить у них пощады. Они показывали кулаки часовым. Местами матросы собирались в кучу и переговаривались вполголоса. Как только они возвышали голос, солдаты разгоняли их выстрелами – опять жертвы и раненые».

Искра Кунгур © iskra-kungur.ru

Назад | Главная | Распечатать