Земляки. Востоковед Петр Козьма: «В детстве носил кунгурскую обувь»

Денис Поляков

- Что вас связывает с Кунгуром?

- Для любого пермского школьника советского времени Кунгур – это знаменитая пещера и удобная обувь. Я в этом смысле не был исключением. То есть, в детстве я носил ботинки «маде ин Кунгур» и несколько раз с одноклассниками ездил смотреть на сталактиты и сталагмиты.

Кстати, когда чуть больше десяти лет назад я был руководителем российских региональных проектов в нью-йоркском Институте «Восток-Запад», я привез в Кунгур своего американского начальника. Выбор Кунгура был неслучаен. Кунгур – город, где почти нет высотных домов, поэтому внешне он выглядит точно так же, как выглядел многие десятилетия назад. И чтобы понять «русскую душу» иностранцам, на мой взгляд, нужно ехать именно в Кунгур.

Моему американскому начальнику очень понравилась пещера. Но после выхода из нее он сказал: «Ты знаешь, я бродил между грудами камней и все ждал, что вот сейчас заиграет музыка, заблестят фонарики и из-за угла выскочит шеренга девушек в коротеньких юбочках и начнет танцевать – как в Диснейленде или на баскетбольном чемпионате».

Вот здесь, на мой взгляд, отличие русского человека от американца. Помню, как учительница на экскурсии в пещере говорила нам: смотрите, вон там груда камней напоминает большую ящерицу, а вон там – птичью голову с клювом. И мы послушно тренировали фантазию, развивая образное мышление. Русский человек приучен доходить до всего сам, пропускать все через себя с порой непредсказуемым результатом, а американец привык потреблять все готовое, разжеванное и красиво упакованное. Именно из-за этого американцы не могут понять, почему их меры против России часто вызывают противоположный эффект чем тот, на который они рассчитывали.

То есть, Кунгур для меня – это не только знакомый с детства и очень симпатичный для меня город, но и наглядный пример того, что такое «загадочная русская душа» в ее концентрированном выражении. А как историк по образованию, я знаю, что Кунгур связан с многими именами не только отечественной, но и мировой истории – достаточно упомянуть про Иосифа Броз Тито, который какое-то время жил здесь.

- Много ли у вас знакомых кунгуряков?

- С университетской поры – да, много. Причем, это не только истфаковцы (а я закончил исторический факультет ПГУ), но и студенты других факультетов. К сожалению, большинство из них уже уехало из родного города – и, видимо, навсегда. Но в студенческое время я даже побывал на паре свадеб моих друзей в Кунгуре.

Тем не менее, даже уехав из города, они не только сохраняют с ним связь, но и стараются внести свой вклад в его развитие и в распространение знаний о нем. Мой друг Володя Аброськин, например, издал альбом и набор открыток с фотографиями старого Кунгура, проводил выставки, основал Кунгурское землячество, и уже много лет всячески способствует распространению знаний о Кунгуре.

В Кунгуре я в последний раз был лет семь назад, но уже тогда заметил, что он начал меняться в лучшую сторону по сравнению с тем, каким он был в середине 90-х годов. Буду рад узнать, что сегодня он стал еще красивей и сохранил свой неповторимый облик.

- Как у вас возникло увлечение Востоком?

- Еще со школьных лет. Тогда СССР и Китай были в напряженных отношениях, и меня, как продвинутого советского школьника интересовал простой вопрос: как это, две социалистические страны – и грызутся между собой. Вот в этих попытках понять Китай возник интерес не только к политике, а к языку, культуре и экономике великого соседа. Тогда еще никто не мог сказать, что только что переживший «культурную революцию» Китай будет расти такими быстрыми темпами.

Именно поэтому потом я поехал в Москву учиться дальше – в Дипакадемию. Парадокс, но чтобы что-то узнать про Восток, мне надо было поехать на запад, в столицу.

- Здесь вы стали кандидатом экономических наук.

- Да, диссертация была посвящена китайскому инвестированию за рубеж – тогда этим мало кто интересовался, потому что инвестиции в основном шли в Китай, а не из Китая.

Но именно тогда китайское руководство уже ставило задачи через инвестирование получить доступ к новейшим технологиям. То есть, погоняв капиталы из банка в банк по всему миру, так, чтобы они уже потеряли свое «желтое» лицо, китайцы покупали, например, пакет акций какой-нибудь американской компании, которая имела дела с новейшими технологиями. А крупный пакет акций – это место в совете директоров и доступ к технической документации. Нынешние успехи китайской экономики – во многом оттуда, из целенаправленной деятельности по добыче информации о новых технологиях. К сожалению, Россия в силу обстоятельство должна была до всего доходить сама: во времена СССР ставку делали на разведчиков, которые должны были красть секреты, а не на «экономический путь», когда доступ к новейшим технологиям происходил в результате инвестиций в высокотехнологичные отрасли. А когда на смену СССР пришла Россия – у государства, которое растащили на части олигархи, уже просто не было денег, чтобы осуществлять подобную деятельность. А ведь одна из причин дешевизны и высокой конкурентоспособности китайских товаров – в том, что в их цене нет затрат, которые нужно было потратить на их разработку.

Есть и еще один феномен, который я для себя назвал «желтой приватизацией». Не меньше четверти инвестиций в Китай в то время составляли деньги, ранее вывезенные из Китая. То есть, получался своеобразный круговорот денег. А деньги за рубеж под разные «липовые» контракты перечисляли те, кто имел к ним доступ – то есть, члены руководства страны. При этом каждый из них отлично знал свою отрасль, и поэтому вернувшиеся из-за границы деньги вкладывались в наиболее крепкие предприятия. И получалось, что фактический хозяин отрасли через круговорот инвестиций и офшорные фирмы становился еще и реальным хозяином наиболее перспективных предприятий своей отрасли. А значит – имел свой личный интерес развивать их и дальше. При этом неперспективные предприятия сами приходили в упадок. То есть, отбирались и укреплялись инвестициями те предприятия, которые потом становились локомотивом экономического роста. Так был достигнут здоровый экономический рост.

Да, такая «желтая приватизация» была несправедлива по отношению к рядовым труженикам и во многом была проведена на украденные у государства деньги теми, кто тогда стоял у власти. Но разве российская «ваучерная» приватизация в итоге оказалась более справедливой? Кроме того, китайские предприятия получали в руки профессионалы, давно работающие в той или иной отрасли и понимающие стратегию ее развития. А в России бывало так, что человек ничего не умел кроме как ездить с бейсбольной битой и выбивать долги – и ему в качестве выбитого долга сваливался в подарок какой-нибудь завод, о котором до этого он имел весьма смутное представление, и на который поэтому он смотрел исключительно с точки зрения выкачивания из него денег. Вот и смотрите, что в итоге имеем мы, и что в итоге имеют китайцы.

В любом городе России есть масса примеров, когда на заводы приходили новые абсолютно некомпетентные собственники, которые потом эти заводы просто гробили.

- А что Россия могла бы взять из азиатского опыта, чтобы ускорить темпы экономического роста?

- Я бы, как ни странно, начал с извечной российской темы – с коррупции.

Российская коррупция отличается от, например, китайской тем, что она не гарантирует решение вопроса. В России сидят шесть человек, и каждый из них говорит, что он и есть главный «решальщик», причем, аппетиты у каждого зашкаливают. И плюс если ты даже дашь взятку – решение все равно не гарантировано. В Китае же человек точно знает, какой чиновник за что отвечает и сколько кому нести. Существует четкое понятие «стоимости вопроса», и если чиновник вдруг обнаглеет и потребует больше – он, скорее всего, кончит плохо. То есть, коррупция там введена в некоторые рамки, позволяющие довольно эффективно «смазывать» механизм принятия решений. И борются в основном с теми, кто берет деньги и не делает, или у кого зашкаливают аппетиты. Ну, или с теми, кого нужно «съесть» по политическим соображениям. То есть, в этом смысле такая «управляемая» коррупция даже выгодна руководству страны – всегда можно найти компромат на неугодного нижестоящего чиновника.

То есть, для России китайский опыт интересен именно попыткой сделать коррупцию «системной». Если уж в силу психологии людей от коррупции нельзя сразу избавиться – нужно сделать так, чтобы она способствовала процессу принятия решений, а не тормозила его. В конце концов, именно коррупция позволяет сгладить неравенство между хорошим и плохим специалистом. Хорошему доктору всегда несут конвертик с деньгами и дарят подарки, а плохому – нет. А ведь это – тоже коррупция, но у кого повернется язык сказать, что хороший доктор это не заслужил?

- Сейчас много говорят о «повороте к Азии». Что нужно сделать, чтобы такой поворот действительно состоялся?

Признаем факт: любая производственная деятельность в России будет по определению менее выгодна, чем в большинстве других стран – потому что у нас климат суровей и расстояния больше. Плюс налоговая нагрузка высокая – а если ее снижать, то нам придется, например, сокращать пенсии и оставить открытой нашу протяженную границу. Да можно немного сократить госаппарат, можно еще где-то урезать расходы – но это все равно будет капля в море, и инвестиционный климат не сильно улучшит.

Поэтому России в обозримом будущем не уйти от «сырьевой» направленности – как бы кто к этому ни призывал. А вот построить на основе денег, полученных от продажи минеральных ресурсов, новую экономику вполне возможно. То есть, надо не складывать эти деньги мертвым грузом на черный день в разные зарубежные фонды, а дать возможность компаниям инвестировать их в производственные проекты по всему миру. При этом выбирать страны, которые по определению не могут быть в конфликте с Россией (например, не иметь с ней общих границ) и которые достаточно сильны, чтобы сопротивляться диктату Соединенных Штатов.

К сожалению, как показывает практика, крупный российский бизнес на это часто не способен. Он вырос на «халяве», когда к нему гарантированно приходили покупатели, а он еще крутил перед ними пальцами. В 2008 году, когда случился кризис и покупатели кончились, вдруг оказалось, что многие крупные российские бизнес-структуры абсолютно беспомощны в маркетинге. То есть, элементарно не знают, куда пойти со своей продукцией и кому ее продать. Да и мировой рынок уже давно поделен, и если не применять агрессивный маркетинг – тебя с него быстро выкинут. А если бы у российского бизнеса в момент кризиса были предприятия по всему миру с налаженными рынками сбыта – они бы легко сумели преодолеть его последствия.

Я спрашивал у многих российских бизнесменов, почему они не инвестируют в Мьянму. Ответ, как правило, был один – там надо создавать собственный рынок сбыта. Мьянма слишком далеко, чтоб везти продукцию в Россию, где у них есть гарантированный покупатель, поэтому надо искать покупателей на месте и активно работать локтями. А между тем, именно такие проекты в удаленных странах, а не политические разглагольствования о том, что мы «повернулись к Азии» позволили бы по-настоящему «завязать» страны этого региона на Россию, а значит – обеспечить и принятие выгодных для нашей страны политических решений. К сожалению, из-за специфики российского бизнеса, о которой я сказал, пока подвижек в этом направлении очень мало.

- Вернемся к вашей биографии. В Москве вы работали в Госдуме.

- Да, помощником у председателя комитета по обороне генерала армии Андрея Ивановича Николаева. Те, кто постарше, помнят его по конфликту с Ельциным: генерал Николаев был директором Федеральной пограничной службы и отказался перенести пункт пропуска на границе с Грузией вглубь российской территории. Это и послужило причиной его отставки. А потом он стал депутатом Госдумы.

Кстати, интересный факт: девичья фамилия Татьяны Юрьевны, жены генерала, - Кунгурцева. Учитывая, что Кунгур в России, насколько я знаю, только один, можно довольно уверенно предположить, что ее предки были из этих мест. То есть, и на этой работе был отсыл к Кунгуру.

Вообще, опыт работы в Госдуме позволил понять, как делается российская политика. Он пригодился на следующей работе – когда я занимался таким, например, проектом американского института «Восток-Запад» как издание «Российского регионального бюллетеня».

А в свою очередь, работа в американском исследовательском институте позволила понять, как принимаются политические решения в США. Например, я очень хорошо видел, как «водили по кругу» одного из известнейших российских олигархов – специально приглашали на различные элитарные тусовки, делали членом разных ассоциаций.

В Соединенных Штатах многое завязано на подобного рода ассоциации. Скажем, есть, условно говоря, Общество защиты птичек, в котором состоит, например, госсекретарь США. Естественно, вступить в такое общество очень непросто. Зато если гипотетический российский олигарх решит позвонить госсекретарю США и представится: «я – один из самых богатых в России людей», то госсекретарь скажет: «ну и что?». А если он позвонит и представится как человек, состоящий в одной с госсекретарем ассоциации – тот будет вынужден с ним общаться как с коллегой по такому же пиджаку, значку или бейсболке. Таковы неформальные правила, и именно поэтому многие российские нувориши так добивались членства в престижных американских ассоциациях. Впрочем, на родине им этот статус, как правило, не помогал – зато в плане продвижения их бизнес-интересов на Западе такое членство оказывало существенную помощь.

Вот такого рода клубы и тусовки, завязанные на экспертные сообщества и группирующиеся вокруг партий, и определяют политику США. В России же экспертное сообщество от выработки рекомендаций отодвинуто – поэтому и действия президента иногда выглядят непредсказуемыми. Причину можно понять – очень многие из членов российского экспертного сообщества (или те люди, которые громко себя им называют) придерживаются совсем других взглядов, чем нынешнее высшее руководство страны. Но сужение числа экспертов не всегда полезно для любой власти.

Лично мне хотелось бы, чтобы Кунгурское землячество и другие подобные общественные организации, связанные с Кунгуром, приобрели такой статус, который бы они имели в США. Например, чтобы федеральные министры были членами Кунгурского землячества и в силу этого занимались проблемами Кунгура и помогали ему. Да, пока это фантастика. Но посмотрите, как работает Пермское землячество в Москве, объединяющее в том числе и «политических тяжеловесов», чья жизнь была как-то связана с Пермским краем: если есть цель найти выход на любого крупного российского чиновника или руководителя крупной бизнес-структуры – они это могут сделать без проблем.

- Ну и наконец, вопрос – почему Мьянма?

- Знаете, я отвечаю на этот вопрос стандартно. Почему одни люди любят острую пищу, а другие предпочитают сладкое? Могут они как-то это объяснить?

Я бывал и даже жил во многих странах, но именно Мьянма притянула к себе больше всего. Я не скажу, что она лучше или хуже другой страны. Просто понравилась – и все. И не разонравилась до сих пор.

А потом, когда критическая масса друзей, спрашивающих, зачем я поехал в эту страну и что я там нашел, превысила критическую массу, я стал вести в интернете блог, где рассказывал о Мьянме. В результате мне предложили написать и издать книжку. Так появилась на свет книга «Наш человек в Мьянме».

Биография

Родился в 1965 году в Перми. Окончил исторический факультет Пермского университета и Дипломатическую академию МИД России. В Дипломатической академии защитил кандидатскую диссертацию по китайской экономике. Работал школьным учителем, редактором газеты «Пермский университет», сотрудником PR-службы Пермской товарной биржи, ответственным секретарем еженедельника «Молодая гвардия». В Москве был помощником депутата Государственной Думы, руководил российскими региональными проектами в институте «Восток-Запад» (США), занимался издательским бизнесом, затем работал в Правительстве Москвы и одновременно вел преподавательскую работу. С 2008 года живет в Мьянме. Консультирует мьянманские и иностранные фирмы по вопросам внешнеэкономической деятельности. Является самым далеко живущим от Кунгура членом Кунгурского землячества.

В октябре 2014 года в Москве вышла его книга «Наш человек в Мьянме», рассказывающая о том, как живут мьянманцы – об их быте, культуре, традициях, праздниках, одежде, еде и о других реалиях повседневной жизни. Как писала «Независимая газета», эта книга – «не путеводитель и не справочник. Это скорее пропедевтический курс или же, напротив, углубленное изучение уже увиденного. Книга – и не путевые заметки, ибо автор не путешественник, а постоянный житель Мьянмы, о которой пишет как свой, с интимным знанием предмета.»        

Справка

Мьянма – государство, расположенное в западной части полуострова Индокитай. На латинице пишется, как Бирма, но с 1989 года, из Бирманского союза, переименовано в Союз Мьянма. Это самоназвание, означающее на бирманском «быстрый, сильный» и перекликается со словом «мья» – изумруд. Население Мьянмы около 50 миллионов человек. Страна богата полезными ископаемыми и лесом, земельными и климатическими ресурсами.

Искра Кунгур © iskra-kungur.ru

Установите на главную страницу Яндекса виджет "Искры" и узнавайте первыми новости Кунгура и Кунгурского района:

Искра. Новости Кунгура

Кунгур и Кунгурский район. Главные новости.

Назад | Главная | Распечатать