Дороги, которые не мы выбирали. Виктор Файн детство на Кунгурской земле

Виктор Файн, мама Зинаида Гутман и отец Яков Файн, 1949 г.

Сегодня мы публикуем воспоминания ещё одного историка из столицы Виктора Яковлевича Файна, который в 1941 году в числе других детей был эвакуирован из Ростова в Пермскую область, а в 1943-1944 годах находился в Доме отдыха «Песчанка». Виктор Яковлевич находится в добром здравии и в настоящее время, и в феврале отметит свой 90-летний юбилей.

Оглянись назад немного,
Вспомни прошлые года,
И пойми, что за дорога
Привела тебя сюда.

Эти строки я написал в далёком 1948 году, когда впору было не назад оглядываться, а вперёд смотреть. Но уже тогда я понимал, какое большое значение в моей жизни имела школьная дорога. Дорога, опалённая войной.

Воскресенье, 22 июня 1941 г., Ростов-на-Дону. Мне 8 лет, и я окончил 1 класс. Отцу - 36, он - инспектор труда ЦК профсоюза работников потребкооперации Кавказа, маме - 34, старший экономист Ростовского Облкомхоза. Она недавно вернулась из Москвы, где сдала последнюю сессию во Всесоюзном заочном плановом институте Госплана СССР. Сегодня они обсуждают предстоящий отпуск с 1 июля под Киевом. А у меня сегодня долгожданный радостный день - я впервые иду один в цирк на утреннее представление! Когда вернулся из цирка, мама встретила меня страшным словом «война».

Несмотря на то, что Виктор Файн пропустил половину учебного года во 2 классе, закончил он его с Похвальной грамотой

Хорошо, что не успели уехать. Отца 1 июля призвали в армию. Человек с большим организаторским опытом, он стал одним из создателей эвакопункта - новой армейской части, призванной эвакуировать раненых и больных из фронтовых госпиталей вглубь страны. Отец в армии, мама на работе, а 8-летний мальчишка дома один и при налётах гитлеровской авиации хватал свой противогаз и бежал в щели, вырытые во дворе нашего большого дома, рядом с одной из военных казарм.

За 3,5 месяца война докатилась до Ростова, в начале октября объявлена эвакуация госучреждений. Мы с мамой шли к огромному Дому Советов, где размещалась мамина работа, когда завыла сирена очередной воздушной тревоги. Мама оставила меня в подъезде, а сама ушла узнавать о нашей эвакуации. Тем временем над Домом Советов несколько наших истребителей вступили в бой с немецкими бомбардировщиками. Я высунулся из подъезда и заворожено наблюдал за боем, не понимая, что самолёты не просто гоняются друг за другом, но и стреляют. И никто не знает, куда летят эти пули. Прибежала мама и уволокла меня в подвал. Лишь позднее я понял, чем завершился этот бой: вражеским самолётам не дали разрушить приметное здание Дома Советов, когда мы в нём находились.

Вечер 12 октября 1941 года. Купейный вагон, пассажиров раз в 5 больше количества мест. Наш эшелон промчался по железнодорожному мосту через Дон, связывающему Ростов с Кавказом, и взял курс к кавказским здравницам. Мост постоянно бомбили немцы. С собой разрешили взять столько вещей, сколько сами сможете унести. Когда я проснулся утром, то оказалось, что мы едем совсем не на Кавказ: немецкие самолёты разбомбили идущий впереди такой же эшелон с беженцами, разрушили мост у станции Кавказская, и дорога на Кавказ закрыта. Наш эшелон повернули на восток и выгрузили в Зимовниках, на границе со Сталинградской областью. Можете себе представить, что пережил мой отец, когда его семья «пропала без вести». Мы не знали его адреса, а нам ни писать, ни звонить было некуда.

Зря мы неделю ждали, пока решат, куда и как нам двигаться дальше: руководители эшелона сбежали, бросив беженцев на произвол судьбы. Мама узнала, что её старшую сестру эвакуировали из Москвы в Молотовскую область, и решила самостоятельно пробиваться к ней. Откуда нам было знать, что это решение спасёт нам жизнь? Весной 1942 года фашисты прорвали наш южный фронт, вторично заняли Ростов и дошли до кавказских гор. Преодолеть горы не смогли ни они, ни беженцы. Когда зимой 1942-1943 гг. фронт двинулся в обратном направлении, в освобождённых районах остались более 100 массовых захоронений. В них покоятся минимум 15 наших родственников, включая родителей отца в Таганроге.

Выбора дороги не было - только через Сталинград. Город бомбили, перебраться через Волгу невозможно. Эвакуированных отправляли вниз по Волге, мы уплыли на одной из последних до ледостава барж. От Владимировки на левом берегу шла железная дорога на север. Товарный вагон с широкими нарами, где разместили детей и стариков. Остальные сидели, лежали внизу, на полу, где дуло и было холодно. Печку-буржуйку топили тем, что сумели добыть. Ходили страшные слухи о бомбёжках и гибели разбегающихся женщин и детей.

Главные заботы: вода, кипяток, еда, туалет. Все станции забиты людьми, и никто не знает, сколько простоит наш эшелон - несколько минут или несколько дней. Очень боялись отстать.

Дорога до Свердловска (Екатеринбурга) длилась недели 2 или 3. В Свердловске мы пробыли около месяца - нужно было оформить наше пребывание в доме отдыха «Малая Вильва» Молотовской области, где жили эвакуированные москвичи, и запастись зимними вещами: Урал - не Армавир, где нас должен был ждать отец.

Утро 25 декабря 1941 года. Я сидел в зале маленького Кизеловского вокзала в ожидании, пока мама узнает, когда ехать дальше. Мы должны попасть на разъезд Косая Гора, в 18 км от Кизела. А от Косой Горы до Малой Вильвы ещё 7 км. Пригородный поезд, который останавливается на этом разъезде, шёл в 6 часов вечера, а сейчас только 9 часов утра. Решили ехать товарным порожняком. Начальник станции приказал машинисту остановить состав на Косой Горе на 1 минуту. Но разъезд проплыл мимо, а поезд сбавил ход только спустя минут 5. Сразу же наши вещи и мы сами полетели в снег, пробивая глубокие сугробы. Я еле выбрался на узкую твёрдую полосу снега между рельсами одноколейки.

Вокруг тянулась бесконечная тайга, утопающая в снегах. Вокруг - ни души. Освещения нет, пасмурно, ночью даже на Луну рассчитывать не приходится. От Косой Горы мы отъехали километров 5, но они давались нам с большим трудом. Мы переносили часть вещей метров на 50-100, затем возвращались за остальными. За 4 часа не прошли и половины пути. С тревогой смотрели по сторонам: говорили, что в тайге водятся волки.

Дорога на Башмаки. Так выглядела и узкоколейка, по которой мы пробирались к разъезду

Тогда мы бросили вещи и пошли на разъезд, чтобы взять санки. Огромного роста дед взвалил на сани наши вещи и неспешно побрёл к Косой Горе. Темнело, но мы уже мчались на санях по узкой просёлочной дороге к Малой Вильве.

Только в Малой Вильве восстановилась наша связь с отцом, который и сам мотался по военным дорогам.

Окончание следует.

Виктор Файн
Фото из личного архива автора
и из открытых источников

Искра_Кунгур©iskra-kungur.ru

Назад | Главная | Распечатать