Ужасы войны. Кунгурячка рассказывает о военном детстве

Фото из архива "Искры"

Родом я с Украины, из Сумской области Краснопольского района хутора Евреевка. Тогда мне было 7 лет. В октябре 1941 года в нашем хуторе появились три верховых немецких солдата. Наверное, это была немецкая разведка. Они просили, чтобы их покормили и предоставили ночлег. Когда мы, ребятня, увидели немцев, разбежались по домам. Прибежав домой, я взахлёб начала рассказывать маме, что видела на улице незнакомых людей в немецкой форме. В хате не было света, а на скамеечке сидел мужчина. Мама меня успокоила и сказала, что пришёл домой батько. Я с радостью, со слезами его обняла. Мужчина меня тоже обнял и сказал: «Здравствуй, Надя». Я, услышав чужой, не украинский говор, заплакала и убежала за печку. Мужчина сказал маме: «Не отпускайте девочку из хаты». Мама сказала, что это были партизанские разведчики. Ещё два разведчика находились в других хатах. Ночью все три разведчика ушли. А под утро через наш хутор шла немецкая техника - танки, пушки и большое количество солдат. До февраля 1943 года в нашем хуторе немцев не было, кроме полицаев из местных жителей. Когда немцев гнали обратно на запад, в нашем хуторе остановились отступающие немецкие части. В нашей хате поселились немецкие солдаты. Они построили нары. Нас с мамой выгнали, и мы жили в хлеву вместе с коровой и курицами. В марте немцы корову съели, и нам в хлеву без коровы стало холодно. Мы переселились в погреб. А во время бомбёжек бежали в окопы и сидели там до окончания бомбёжки. И ещё запомнилось на всю жизнь, когда мама за каравай хлеба выменяла у беженцев для меня фабричную куклу. С этой куклой я не расставалась ни днём, ни ночью. Один из фашистов, которые поселились в нашей хате, отобрал у меня куклу и строго настрого запретил мне её брать. Но когда немцы уходили из хаты по своим делам, я забегала в хату, доставала куклу, плакала, прижимала её к себе. За что получала от мамы нагоняй. Но мне запомнился немецкий солдат, который жил в хате, так как он относился ко мне хорошо. Иногда приносил из столовой в котелке суп, конфеты и печенье.

А самый тяжёлый след в моей памяти оставили арест и расстрел 30 марта 1943 года дедушки, бабушки, тёти и дяди по доносу полицаев. Сначала фашисты дедушкину хату облили керосином и подожгли. Дедушка с бабушкой сумели выскочить из огня. Дом же сгорел дотла. Потом дедушку с бабушкой схватили и устраивали допросы дедушки с пытками прямо в нашей хате. Очень сильно издевались над дедушкой. Били его шампурами. От ударов он падал, а фашист поднимал его за бороду и ставил на ноги. Я кричала и плакала. Фашист пинал меня ногами, хватал за одежду и швырял в угол, заслоняя собой дедушку, чтобы я не видела, как продолжали издеваться над ним. А после допросов через 17 дней они были расстреляны. К расстрелянным не разрешали подходить. И только после ухода фашистов родные были закопаны на месте расстрела. После Победы они были перезахоронены на местном кладбище в общей могиле.

Под оккупацией наш хутор находился с октября 1941 года до марта 1943 года, до освобождения нашими войсками от фашистской неволи.

Пусть никогда не повторятся ужасы войны. Пусть у всех детей мира будет счастливое детство.

Надежда Мохирева

Назад | Главная | Распечатать