Фамилия Аркадия Константиновича Масленникова, вернувшегося с войны живым, занесена в Книгу памяти Кунгура

В расследовании «По следам Кунгурского полка» мы обещали проанализировать составленный нами список воинов-кунгуряков, воевавших в 112-й стрелковой дивизии, большинство из которых служили в 416-м полку.

Владислав Одегов

Плюс 450 человек

В Книге памяти Кунгура, изданной в 2005 году, указаны фамилии 135 человек, призванных в 112-ю дивизию. В ходе поисков в разных источниках: газете «Искра», ОБД «Мемориал», книге «Сына Урала» и других мы нашли еще 457 воинов Кунгурского полка. За полтора месяца с момента первой публикации список пополнился еще тремя фамилиями.

О двух бойцах 416-го полка прочли в книге Кыласовского поселения «Помним! Гордимся!», изданной в 2015 году Пермским книжным издательством. Это Николай Михайлович Галузин, 1913 г.р., уроженец Старого села, и Николай Михайлович Трясцин, 1914 г.р. родом из деревни Елесино. Оба после войны вернулись на родную землю, с медалями «За победу над Германией, а Н. Трясцин еще с медалью  «За взятие Кенигсберга». Наш постоянный читатель Вениамин Болотов рассказал, что его дядя Григорий Минин, без вести пропавший в годы войны, также воевал в 416-м полку. У него есть ответ военного комиссара Суксунского района И. Воловичева от 18 марта 2005 года, в которой сказано, что «По архивным данным военного комиссариата Минин Григорий Трофимович, 1912 года рождения, призван 8 июля 1941 года в 416-й стрелковый полк…Вместе с ним еще 21 человек из нашего района. К сожалению, какими бы еще данными по Минину Г.Т. военкомат не располагает».

- Знаю, что дядя жил в селе Ключи, работал в колхозе, был женат, но детей у него не было, - рассказал Вениамин Болотов. – Мой отец обращался в архивы, в том числе Министерства обороны, но его нет в числе убитых, раненых, без вести пропавших…

Таким образом, в нашем списке сейчас 585 фамилий, но ему еще есть куда расти: по данным историков, стандартный стрелковый полк РККА перед войной насчитывал 3182 человек личного состава.

Свои и «чужие»

Весь наш список можно поделить по разным основаниям. Первое  основание – по месту призыва.  Известны бойцы, призванные в 112-ю дивизию из военкоматов  других регионов Молотовской (Пермской) области. В Книге памяти Кунгура, например, занесены 13 человек, призванные в 112-ю дивизию Черновским военкоматом (Чердынский район).  Есть воины из других регионов страны. Это автор опубликованных в 1974 году в «Искре» воспоминаний о Кунгурском полку В. Барминский из города Витебска. Это кадровые офицеры, имена которых удалось узнать: зам. командира полка Фридрих Васильевич Трипклер, начальник школы младшего начального состава ст. лейтенант Николай Иванович Кобзарь, комбаты - капитан Иоган Яковлевич Талин, Михаил Матвеевич Лучинин, старший лейтенант Девко Николай Степанович и некоторые другие.

Но большинство в списке, конечно, тех, кого призвали в военкоматах Кунгура, Калинино и Юго-Осокино. И теперь, благодаря рассекреченному «Донесению о безвозвратных потерях…», составленном штабом 22-й армии 28 сентября 1942 года, известны адреса родных и близких около 450 воинов Кунгурского полка – в городе и районе. И это уже дало свой результат. С помощью председателя районного совета ветеранов Тамары Васёвой нашли фото бойцов – Александра Петровича Смолякова и Владимира Ивановича Лыгалова, ушедших на войну из деревень теперешнего Моховского поселения.

- В Сылвенске нас, пацанов с 40-го года, у которых отцы не пришли с войны, было человек восемь, - рассказал Геннадий Александрович Смоляков. – В списке, где сказано об отце, много знакомых фамилий (по деревням Моховского поселения – 21 человек – В.О.)  - Кокшаров, Запевалов, Галкин, Крупнов, Попов, Федоров… Когда подрос, стал интересоваться, где отец. Мама сказала: повестка пришла - без вести пропал… Ходил в военкомат,  хотел узнать подробности, но там ничего не сказали…

Живые и мертвые

Второе основание для деления нашего списка – живые и мертвые. В одной, совсем маленькой группе, - воины, вернувшиеся домой (20-25 человек), во второй – погибшие и пропавшие без вести. В Книге памяти Кунгура о 99-ти воинах  112-й стрелковой дивизии сказано, что они погибли в самый первый день войны. Между тем в книге П. Зороастрова «Это было под Краславой», говорится, что потери 112-й стрелковой дивизии 22 июня были минимальными: «Благодаря осторожности командира дивизии, приказавшего не занимать лагеря (около города Дретуни- В.О.),  а рассредоточить полки в лесу, мы не понесли больших потерь. Фашисты сбросили бомбы в основном на пустующий лагерь. Было ранено до двадцати бойцов и на железнодорожных путях убит старик путеобходчик». В «Донесении о безвозвратных потерях…» даты выбытия воинов, призванных в 112-ю стрелковую дивизию военкоматами Кунгура, П-Серги и Юго-Осокино, указаны с 22 июня по 1 сентября 1941 года.

Смерти вопреки…

Об Аркадии Михайловиче Масленникове в Книге памяти Кунгура тоже сказано: «Погиб в бою 22 июня 1941 года». Проверяя эту информацию, нашел среди документов, выложенных на сайте ОБД «Мемориал», донесение Кунгурского военкомата в Министерство обороны от 25 июля 1959 года, которое гласит, что «учтенный без вести пропавшим в августе 1942 года красноармеец Масленников Аркадий Михайлович жив и состоит на учете в Кунгурском горвоенкомате. Поэтому прошу  исключить его из списков боевых потерь». Вот так новость! Нет ли о нем информации в книге о кунгуряках-фронтовиках «Победители» (2000 год)? Есть! Там сказано, что Масленников А.М. (1912-1989) воевал на Центральном фронте. Рядовой. Награжден медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией». Работал токарем на машзаводе.

- Знал дядю Аркашу, - сказал мне ветеран-машиностроитель, член президиума городского Совета ветеранов Михаил Шнайдер. – Хороший был человек… Да у него сын в городе живет.

Для Владимира Масленникова, известного в городе музыканта-гитариста (родился в 1939 году),информация о том, что фамилия его отца в Книге памяти погибших кунгуряков, стала новостью.

- Знаю, что на него приходила похоронка, - рассказал он. – Три месяца был в немецком плену. После освобождения - снова – на фронт. После войны вернулся в Кунгур. Работал слесарем-инструментальщиком на машзаводе.  Отличный спортсмен – играл в футбол, занимался легкой атлетикой, гимнастикой, на турнике «звездочку» крутил без страховки. С женой Лидией Федоровной воспитали двух сыновей, дочь, у них пять внуков, три правнука.

В фашистской неволе

Случай уникальный, но, скорее всего, не единственный… В моем списке ещё три воина Кунгурского полка, которые не были убиты 22 июня 1941 года, как о них сказано в Книге памяти, а попали в плен и были освобождены. Еще семь человек умерли в плену (в Книге памяти тоже сказано, что они убиты 22 июня), известны  места их захоронения – Хоенштайн, Оербке (Польша). Нельзя со спокойным сердцем читать об этих лагерях смерти: «Они были на улице без бараков, день и ночь были они на улице в феврале, в минус 20°…Пленники укрывались в земляных норах, которые вынуждены были выкапывать себе сами с помощью солдатских котелков и ложек...»

До последнего дыхания

Смерть на поле боя, при выходе из окружения (после 19 июля) или вражеский плен – такова участь большинства бойцов 112-й стрелковой дивизии. В «Донесении о безвозвратных потерях…», составленном штабом 22-й армии 28.09.1942 года, сказано, что «продолжают служить в Красной Армии», иными словами, вырвались из окружения – 53 человека, «уволены из армии по болезни или ранению» - 81. Остальные – убиты, пропали без вести или «неизвестно, где находится» (похоронки и извещения о пропаже без вести получили только 132 семьи).

Сколько же этих остальных? 10 тысяч 903, если исходить из «Донесения…» (в списки дивизии штабисты 22-й армии включили 11037 человек). 16 тысяч 866, если исходить из численного состава дивизии – 17 тысяч, названной в книге П. Зороастрова «Это было под Краславой». Это – без учета тех бойцов, которые вливались в дивизию при отступлении от границ: «Потери в личном составе возмещались за счет отходящих на восток разрозненных групп и отдельных бойцов других частей».

Большие потери были, естественно, в Кунгурском полку. П. Зороастров констатирует, что 16 июля полк «имел около тысячи активных штыков и полковую артиллерию». Остальные, более 2-х тысяч к этому времени уже были ранены или убиты. Потери двух трети личного состава к этому времени подтверждает в своих воспоминаниях и В. Барминский: «Сводный батальон у нас – не более роты».

Помним!

Многие воины 416-го полка нашли последний приют на месте сражений. Очевидцы описывают, как проходили похороны. Из книги П. Зороастрова «Это было под Краславой: «В тишине, казавшейся неестественной после недавнего столпотворения, отчетливо звякали лопаты — копали братские могилы» (1 июля 1941 года полк потерял 600-700 человек – В.О.). «Копать могилу было некогда. Комиссара (Гинията Гизатулина – В.О.) похоронили в обыкновенном окопе…»  Из статьи В. Барминского «В рядах Кунгурского полка» («Искра», 20, 22 августа, 5 сентября 1974 года):  «В лесу под Краславой мы похоронили многих павших товарищей» (3 июля).

После войны захоронения старались привести в порядок. Например, в братской могиле, где похоронен один из воинов 416-го полка кунгуряк Валентин Кашин (Невельский район н, с.п. "Плисская волость", д. Турки-Перевоз) «покоится свыше 5 тысяч человек, из них более 3 тысяч неизвестных…». До сих пор поисковики находят останки воинов-кунгурков, в том числе из 416-го полка. Это, например, Григорий Балахонов, умерший в немецком плену («В Кунгур не вернулся», «Искра», 25 октября 2011 года), Григорий Петров, останки которого вместе с останками его товарищей по оружию – Петром Черепахиным и Иваном Ковалем были перезахоронены на кладбище в поселке Комсомольском  («Возвращение героев», «Икра», 18 июня 2015 года).

Много еще белых пятен в истории Кунгурского полка, но их количество потихоньку уменьшается. Радует, что историей легендарного соединения заинтересовались учащиеся. Уникальные экспонаты, связанные с 416-м полком, увидели мы в музее Кунгурского сельхозколледжа. Но об этом расскажем в следующей статье.

Искра Кунгур © iskra-kungur.ru

Назад | Главная | Распечатать