Изображение сгенерировано нейросетью

Когда я устроился работать купидоном, мне выдали крылья и сказали:

- Шагай, Коля, в небесную каптёрку, спроси там купидона Максимыча. Он натаскает тебя в нашем ремесле.

Поддатый купидон Максимыч критически осмотрел меня, заставил помахать крыльями и крякнул:

- Эхе-хе, опять салажонка прислали! Ладно, берём инструмент и полетели. Покажу тебе административный участок.

За каждым купидоном, как выяснилось, закреплена своя территория. В его обязанности входит совершать дежурный облёт и фигачить стрелами любви во всех встречных.

- Поправочка: не во всех встречных, а с умом, - тут же сказал Максимыч. - Боеприпасы у нас лимитные, да ещё поставки задерживают. В день можно выпускать только несколько стрел любви. И не допускать перерасхода!

Подняв табельный лук, он пощёлкал тетивой, проверяя натяжку.

- Ты в курсе, что целиться желательно в сердце? Не бойся, выстрела люди не чувствуют, зато в них вспыхивает непреодолимая страсть. В наших интересах попасть так, чтоб объект втрескался наповал! За это премию начисляют.

- А если промажу? - спрашиваю. - Например, попаду в голову или в плечо?

- Это уже халтура, - сказал Максимыч. - Стрела не сработает, объект не влюбится. А если в живот угодишь - с ним и вовсе может понос приключиться. И вся тебе любовь... Полетели, давай.

Парить над городом на крыльях мне понравилось. Люди не видят летающих амуров, а мы видим вас насквозь, даже умеем проходить через крыши и стены.

- Выбираем первую цель, - сказал опытный Максимыч. - Ищи кого-нибудь достойного!

Я заглянул в ближайший офис на десятом этаже. Там сердитая начальница распекала подчинённого. Кидала в него бумажками и грозилась уволить.

- Злая она, - сказал Макимыч. - Сейчас вернём этой тёте-моте каплю человечности! Пусть на кого орёт - в того и влюбится. Учись, студент!

Наставник ловко выпустил стрелу и поразил начальницу прямо в сердце. Руководительница замолкла на полукрике, пошатнулась… и взглянула на понурого сотрудника гораздо ласковей.

- Нельзя же так тупить, Кузечкин! - услышали мы. - Иди поближе, мы разберём этот вопрос. Смелее, я не кусаюсь!... Ближе, я сказала! А лучше дай-ка я к тебе на колени сяду?

От такого поворота у Кузечкина отпала челюсть, а мы хохотнули и полетели дальше.

В другом доме яростно обнимались парень и девчонка - с разноцветными волосами, в панковских прикидах и наколках. Девка трясла серьгами, парень тащил с неё рваные колготки. Дело шло к интимному контакту.

- Безобразие! - сказал купидон Максимыч. - Это Нюська-Тусовщица. Уже с новым парнем - и опять без любви! Давай, Коля, одиночным - огонь!

Я удачно залепил тусовщице стрелу в левую половину груди. Даже Максимыч похвалил.

- Рюха, стоп! - скомандовала полураздетая Нюся. - Погоди тащить с меня бельё. Что мы как собаки-то на самом деле? А поцеловаться? А на ушко пошептать?

- Совсем другой коленкор! - заметил Максимыч.

- Это любовь на всю жизнь? - спросил я.

- Не всегда, смотря какой человек попадётся. В Нюське я не уверен, больно распутная. Но на годик-другой заряда ей хватит.

Внизу проехал свадебный кортеж. Гости, шарики, машина с куклой на капоте. Все орали и шумели, один жених был невесел.

- Что у него с лицом? - спросил я Максимыча. - До того кислый, будто не на свадьбу пришёл, а на выборы конюхов Урюпинского ипподрома.

- Ты на невестино пузо посмотри! - сказал наставник-купидон. - Новобрачная на шестом месяце, не меньше! Это свадьба не по любви, а по залёту. Чичас исправим!

Максимыч пульнул унылому жениху в сердце - и тот приободрился. По крайней мере, стал поглядывать на невесту без раздражения. И украдкой погладил ей живот.

На следующей улице мы наткнулись на большой зал. Хмурый дядька бубнил с трибуны доклад. Слушателям было тоскливо. Они зевали и тыкались в телефонах.

- Мрак! - сказал наставник Максимыч. - Шарахни, Коля, в этого упыря прямой наводкой. Пусть полюбит кого-нибудь. Например, вон ту биксу в третьем ряду.

Я поймал лектора в прицел, но промахнулся. Стрела угодила ему в живот.

- Ой! - сказал лектор. - Ой-ой-ой… господа, прошу меня извинить! Доклад прерван по техническим причинам!

И бочком утёк с кафедры в сторону туалета.

- Мазила чёртов! - попенял мне Максимыч. - Кто же дарит вместо любви диарею? Придётся списывать стрелу как дефектную. Эх ты, молодняк.

Подсчитал оставшиеся боеприпасы и добавил:

- На сегодня шабаш, Коля. Норма выполнена. Напоследок полетели ещё в одно место. Покажу кое-что.

Мы прилетели на окраину города и сунули головы в маленькую простенькую квартиру. Было заметно, что здесь живут старички. Много лекарств, тёплых вещей и салфеточек.

Потом я увидел самих старичков. Бабушка и дедушка восьмидесяти лет сидели рядышком, взявшись за руки, и о чём-то тихо говорили. В их глазах, словно огонь, светилась взаимная любовь, проверенная долгими годами.

Суровый Максимыч вдруг швыркнул носом.

- Извини, Коль, - сказал он. - Всегда накатывает, когда их вижу. Пятьдесят лет вместе - и до сих пор влюблены. Вот это, брат, высший пилотаж!

Больше Максимыч ничего не сказал, но я догадался, что это тоже его работа полувековой давности. И что Максимыч очень гордится ею.

Дмитрий Спиридонов

Газета «Искра» № 137 (17227) от 07.12.2024 г.

Искра_Кунгур©iskra-kungur.ru

Назад | Главная | Распечатать