Фото: Константин Беляев

Выщербленная железнодорожная платформа. Полустанок «Рыжелесье», залитый мартовским светом, почти безлюден. Сегодня четверг. Середина недели, середина дня - пассажирский трафик в это время никакой. Основной поток едет вечером и утром.

В ожидании электрички она сидит на оттаявшей скамейке - одинокая девушка с распущенными волосами. И я на расстоянии чувствую, что ей хорошо. Ей хорошо не от пива и не от энергетиков, а от того, что она сидит на краю платформы в дачном посёлке и жмурится на солнышко. Она сама излучает энергию - тихую, добрую и тёплую.

Замедляю шаг. По лицу девушки бродит задумчивая улыбка. Не знаю, как передать словами, но такую улыбку хочется взять в ладони, носить с собой и смотреть на неё в особо тяжёлые и грустные дни.

О чём незнакомый человек может спросить вас на перроне пригородной станции? Вижу два варианта: «Эй, братан, электрон скоро?» или «Закурить не найдётся?» А эта девушка вдруг говорит мне:

- Вы слышите? Слышите? Воздух поёт.

И я действительно слышу, как поёт весенний воздух. Как дрожат провода, как птицы в лесу расправляют крылья, а солнечные лучи подтапливают снег. Наваждение какое-то.

- Раз мы вместе послушали воздух, то в идеале я должен как-то круто представиться, - говорю я. - Но я ужасно неидеальный человек и в голову не лезет никаких банальностей. Наверное, идеальный парень похвалил бы вашу фигуру?

- А если бы я была идеальной, то ответила бы чем-то остроумным, - отвечает девушка на скамейке. - Например, что фигуру я взяла поносить только на время, и после двенадцати ночи она превратится обратно в тыкву.

- Тогда будем знакомы неидеально, - говорю я. - Меня зовут кратко и просто - Иван. Знаешь баснописца Крылова и писателя Тургенева? Их назвали в мою честь, чем я тайно горжусь.

- А меня нарекли Белла, - говорит слушательница поющего воздуха. - И в мою честь назвали поэтессу Ахмадулину.

- Повезло Белле Ахатовне, что на свет появилась ты! - говорю с серьёзным лицом. - Иначе так и маяться бы ей без имени.

В ожидании электрички мы незаметно разбалтываемся, словно знакомы не первый год и заранее назначили встречу на этой платформе. У Беллы оказывается термос с недопитым кофе, а у меня с собой тёткины гостинцы, которые нас окончательно сближают.

- Опять-таки в идеале я должен был быть на машине, - говорю я, прихлёбывая из походной кружки. - Сейчас мчал бы тебя с ветерком в сторону города под джазовую музыку из приёмника. Но мои колёса сегодня на станции техобслуживания.

- Наоборот, всё сложилось удачно, - возражает Белла. - Если бы мне нужна была попутка, я бы пошла на трассу. Но в чужие машины я не сажусь. И к тебе бы не села. А в электричке спокойно и уютно. Ты здесь живёшь?

- Нет, к тётке приезжал. Она приболела, лекарства привёз. А ты? Я тебя тут раньше не припоминаю.

- Я приезжала в гости к подснежникам.

«В гости к подснежникам»! Ни разу не видел девушек, которые специально едут из города смотреть на подснежники. При этом в руках у Беллы нет никакого букетика. Ни единого цветочка.

- Где же они? - спрашиваю. - Я слышал от тётки, что первые цветы уже проклёвываются. Не нашла?

- Нашла, но я их не рву. Всё равно до города не доживут. Посидела вместе с ними на полянке, сфоткала и домой. Жалко, нельзя взять с собой поющий загородный воздух. Я буду по нему скучать.

Подходит электричка. Это совершенно неидеальная электричка, как и мы с Беллой. Садимся во второй вагон и продолжаем разговор.

Говорим о всяких пустяках, о работе и музыке. Глядя на Беллу, я жалею про себя, что я неидеальный человек. До города совсем недалеко - четыре перегона - а мне хочется ехать и ехать с девушкой, которая катается в гости к подснежникам и даже не рвёт их на память.

Здорово, что моя тачка сегодня на ТО. И я, дурак, ещё сомневался - стоит ли отправляться к тётушке поездом!

Интересно, на которой станции Белла сойдёт? Маршрут электрички прошивает наш город насквозь, делая в нём три остановки. На окраине, на центральном вокзале и снова на дальней окраине.

- Почему ты утром сошла именно в Рыжелесье? - спрашиваю я. - Мы могли бы не встретиться, если бы ты проехала дальше или ближе.

- Просто название понравилось, - Белла смотрит в окно. - Остановка «Рыжелесье»! Необычно, красиво. Откуда такое название, не знаешь?

- Знаю, - я доволен, что могу дать Белле чёткий ответ. - Много-много лет назад, ещё до появления посёлка тут бушевал большой лесной пожар. Обгорелый лес долго стоял голым и рыжим. Так в народе и прижилось.

Путешествие близится к концу. По ту сторону стекла мелькают высотные постройки. Распив остатки кофе, мы проезжаем первую городскую остановку. Потом электричка останавливается на вокзале… Высаживает пассажиров, трогается дальше. Белла не двигается на выход и я тоже.

- Ты в самом городе живёшь? - уточняю я. - Как бы не прозевать! Мы уже проскочили две городских станции из трёх.

- А ты?

- В идеале мне надо было сойти ещё до вокзала, - признаюсь я. - Но не хотелось вылезать и расставаться.

Белла смеётся.

- А мне в идеале надо было сходить на вокзале, но я решила проехаться с тобой, Иван из Рыжелесья! Стало быть, у нас ничья?

Выгружаемся на дальнем выезде, бредём пешком обратно. Белла грызёт сорванные с карнизов сосульки. Мы рассуждаем, что если бы полить снег на крышах вишнёвым компотом, то сосульки вырастали бы розовыми и сладкими. Можно вызвать такси, но зачем?

- В идеале теперь я должен взять твои контакты, явки и пароли, - говорю я. - А высший пилотаж - сделать неотразимое лицо и набиться в гости в ближайший вечер. И, конечно, попытаться тебя поцеловать. Но это в идеале.

Белла смотрит на меня - загадочно и озорно. Она как будто всё ещё слушает пение воздуха на станции «Рыжелесье».

- А я должна послать тебя куда подальше и уйти, чтобы ты разыскал меня сам, - говорит она. - Зашифроваться, как мимолётное видение, и игнорировать твои мессенджи несколько дней, пока ты как следует не созреешь.

Сделав выразительную паузу, хохочет:

- Но это тоже в идеале...

Губы Беллы пахнут льдом, весной и подснежниками. И мы совершенно неидеально целуемся.

Дмитрий Спиридонов

Газета «Искра» № 43 (17133) от 20.04.2024 г.

Искра_Кунгур©iskra-kungur.ru

Назад | Главная | Распечатать