Обложка сборника «Детство, опалённое войной»

В сборник, изданный в 2020 году по инициативе совета ветеранов Пермской краевой организации Союза журналистов России, вошли воспоминания 30 авторов, родившихся в 1928-1941 годах, в том числе Бориса Яковлевича Садилова (1932-2018)*, который в течение 14 лет был редактором «Искры».

ПАМЯТИ ИВАНА ЁЖИКОВА

Воспоминания авторов опубликованы в алфавитном порядке. Исключение сделано лишь для Ивана Григорьевича Ёжикова (1938-2017), чей щемящий душу рассказ «Клавдия» открывает книгу. И это не случайно Иван Григорьевич, к сожалению, не дожил до выхода в свет этого издания, но именно благодаря ему, как пишут в предисловии авторы-составители сборника и его авторы Павел Владыкин и Нина Кузнецова, «принадлежит идея создания данной книги».

И далее рассказывают о нём так: «В журналистике Прикамья Иван Григорьевич оставил заметный след. Трудился в многотиражных и областных газетах, на радио, телевидении, в книжном издательстве. Был деятельным патриотом краеведения: писал книги об истории промышленных предприятий и экологических проблемах края, редактировал газету «Луч», открывал новые страницы судеб наших замечательных земляков, был инициатором новых изданий и творческих конкурсов. Книга о военном детстве пермских журналистов - одна из последних инициатив Ивана Григорьевича Ёжикова. Он приложил много сил для того, чтобы она родилась. Вот только воспоминаний так и не написал, хотя ему было что вспомнить: ребёнком в родной украинской деревне он пережил годы фашистской оккупации. Пусть эта книга станет изданием, посвящённым его памяти».

Многие журналисты «Искры», в том числе и автор этих строк, хорошо знали Ивана Григорьевича. Он не раз приезжал в наш город, встречались мы с ним и на ежегодных краевых фестивалях «Журналистская весна», где он был одним из постоянных членов жюри. Добрый, отзывчивый человек, обладающий замечательным голосом. Помню, как на одном из фестивалей в 2015 или 2016 годах он оказался в кругу журналистов кунгурской «Искры», вошедшей в тройку лучших газет Прикамья, и задушевно пел украинские песни…Мы тогда и представить не могли, каким трудным было детство у этого человека, родившемся на Украине, в селе Мироновка Сумской области.

«СОЛДАТЫ НА КОЛЕСИКАХ»

Одного из авторов сборника, Татьяну Петровну Чернову (1929 - 2016), я впервые увидел в 1980-х годах, в Пермском Доме журналиста. В то время я возглавлял Кунгурскую журналистскую организацию, и нас с редактором Борисом Садиловым пригласили на заседание бюро журналистской организации, чтобы поговорить о том, как «Искра» освещает на своих страницах жизненно важные темы. С содокладом выступила Татьяна Петровна, которая в то время работала в газете «Вечерняя Пермь». Разбор «полётов» был тщательный, а критика в наш адрес, скажу честно, была, хоть и конструктивной, но очень острой, задевающей за живое… В конечном же итоге - пошла на пользу, отчего читатели «Искры» только выиграли…

И вот теперь я читаю воспоминания Татьяны Черновой «Ругательное слово - «Гитлер», и меня охватывают совсем другие чувства: «Рынок рядом со стадионом «Молот» назывался бродячим, потому что милиция его постоянно пыталась разогнать, а он уже через час-два возникал снова, только на несколько десятков шагов подальше от прежнего места.

Именно здесь я их и встретила. Вчерашние солдаты - без ног, этакие обрубки на дощечках с колёсиками, которые толкали вперёд руками в перчатках. Некоторые старше меня лет на пять-шесть, а выглядели стариками. Небритые, в пыльных гимнастёрках, они и говорили о чём-то своём. Словно всё ещё были там, на войне. Однажды я принесла на рынок несколько «беломоринок» и, молча, протянула папиросы одному из солдатиков. Он поднял на меня глаза:

- Где взяла? Украла у отца?

- Дядька с войны вернулся. На папиросной фабрике работает.

И вдруг его лицо искривилось в гримасе:

 - Пожалела калеку?

- Нет! А хотите, я вам стихи почитаю, какие в госпитале раненым читала?

И я оказалась в кольце солдат на деревяшках. Я читала Пушкина, Лермонтова, Симонова. С тех пор солдатики на дощечках здоровались со мной».

Юный рабочий Молотовского завода № 19 В.А. Кусакин

«НАПЛАКАЛСЯ, ПОКА ВСПОМИНАЛ…»

Этот сборник нельзя читать с равнодушным сердцем: каждое воспоминание задевает за живые струны души, и ты начинаешь чувствовать ту боль, которую пережили дети войны. «Это были страшные, голодные и холодные годы, - пишет один из авторов сборника. - Память об этом не исчезла. Отчётливо помнится каждый день». «Наплакался, пока писал эти воспоминания», - признаётся другой. «Спустя годы, познав мирную жизнь, вырастив своих детей и внуков, наблюдая их детство, мы видим, как многого были лишены, в какие скудные и тревожные краски война окрасила наше детство», - дополняет третий. Есть в сборнике и строчки о жизни в Кунгуре. «Нет, нет, мы с мамой не бедствовали, не голодали, - пишет Борис Павлович Злобин (1938-2018), уроженец посёлка Чусовского. - Мы не «воровали» колосков с уже сжатой и убранной нивы, не выкапывали по весне прошлогодних клубней картофеля. Про эти ужасы мне впоследствии рассказывала жена, прожившая в военные годы в деревне Курманаево под Кунгуром».

Атмосферу тех тревожных военных лет запечатлели и напечатанные в сборнике фотографии из Пермского государственного архива социально-политической истории.

Владислав Одегов
Фото из книги «Детство, опалённое войной»

Искра_Кунгур©iskra-kungur.ru

*Воспоминания Бориса Садилова

«А МЫ И НЕ СОМНЕВАЕМСЯ!»

По словам Марка Твена, реки детства были шире, деревья выше и цветы красивее. А если детство военное?...

Мы с моим другом Лёнькой Юдиным ловили ершей на Каме в устье речки Согрешиловки. Было это в районном центре Частые в солнечный воскресный день. По обрывистому берегу Камы проходила молодая пара. И девушка сказала вдруг:

 - Ребята, война началась!

- Как война? С кем?

- Германия без объявления войны напала. Сегодня в четыре по московскому времени. Вы ещё спали.

- А мы победим? - спросил Лёнька.

- Не сомневайтесь, пацаны, - сказал парень.

 - А мы и не сомневаемся, - ответил я.

Нам с Лёнькой было по десять с половиной лет, мы только что закончили второй класс. Лёнька жил по соседству. Его отец Павел Фёдорович работал бакенщиком на Каме. Жили наши соседи очень бедно. Старший брат Лёньки Толя вскоре был призван в действующую армию и, к счастью, после войны благополучно вернулся домой.

Мы, ребята, обычно бегали к пароходам, плывущим из Астрахани. Часто верхние палубы парохода были заставлены ящиками с яблоками. Когда пароход проходил песчаную косу, мальчишки принимались кричать:

 - Дайте яблочков!

И нам с парохода кидали яблоки. Порой пацаны бежали за пароходом километров пять, заплывали в воду и подбирали брошенные с борта фрукты. Однажды я, собрав с десяток яблок, поплыл снова: одно яблоко оказалось слишком далеко, но красное такое, разве удержишься! Доплыл до него. Плыву с яблоком к берегу. И понимаю, что силы покидают меня. Начал «мерить дно» - столбиком опускаться и определять глубину. Глубина была большая. До дна я не доставал. Наконец, нырнув, ощутил кончиками пальцев гальку. Не помню счастливей минуты! Вышел на берег, упал на песок. Видимо, я нахлебался камской водицы. Лёнька нёс ко мне мою майку с яблоками и плакал.

Пароходы постепенно преобразились. Ещё недавно они были белоснежные, на них играла весёлая музыка, на падубах танцевали. Теперь они были окрашены в защитный цвет, шли в полной тишине.

А по дорогам всё чаще можно было видеть подводы с мужчинами из деревень. Это были призывники. Мимо окон проезжали обозы с зерном. На передней телеге - транспарант «Хлеб - фронту!».

Отец мой Яков Данилович работал директором МТС - машинно-тракторной станции. На него распространялась так называемая «бронь» - освобождение от призыва в армию. Как-то в Частые приехал первый секретарь обкома Николай Иванович Гусаров. Отец посетовал: вот, мол, на фронт не берут. Николай Иванович рассердился:

- А кто будет растить хлеб бойцам?! Надо будет - все пойдём на фронт!

В кладовке всю войну висел вещмешок. В нём сухари, кружка с ложкой, пара белья, кусок мыла, зубной порошок на случай призыва.

Борис Яковлевич Садилов в годы войны и 2000-е годы

Старший брат отца Тихон работал на оборонном заводе в Мотовилихе. Младший брат, мой любимый дядя Толя, ушёл на фронт в первые дни войны. Перед этим мы с ним ездили на озёра ловить карасей. Дядя Толя говорит:

- Хочешь, я сейчас со дна галек достану?

Я усомнился, глубоко ведь. Дядя перевалился через борт и исчез в воде. Через какие-то секунды вынырнул и бросил на дно лодки горсть галек. Думаю, так он испытывал себя.

Погиб дядя Толя в 1942 году под Сталинградом. Семья ездила на место гибели, благоустраивала братскую могилу.

Мамина сестра, тётя Лиза, служила в береговых частях Балтийского флота. Тётя Тася окончила курсы при автошколе и всю войну была шофёром в МТС.

Дед Данил Яковлевич работал конюхом в колхозе. Был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Бабушка ткала мешки. Для этого в нашей избе стояли кросны - ткацкий станок. Я нередко помогал бабушке, подавал нитки, делал ещё что-то по мелочи. Мой старший брат Костя в четырнадцать лет уже работал помощником комбайнёра. Как-то у наших ворот остановилась лошадь. На телеге - мешок ржи. Возница крикнул:

- Хозяйка, принимай аванс!

Это Костя получил оплату за работу. Мама заплакала. Как же, сын заработал!

Потом Костя работал диспетчером на пристани, а когда ему исполнилось семнадцать, ушёл на фронт. Воевал он на Балтике. В январе 1945-го тральщик, на котором служил брат, шёл с ранеными с острова Эзель и при входе в Финский залив подорвался на мине. Костю и ещё нескольких моряков сняли с льдины в бессознательном состоянии. Костя встретил Победу в госпитале в Ленинграде.

Времени для баловства у нас, школьников, практически не было. Летом мы собирали на полях спорынью и сдавали в аптеку для лекарственных целей, собирали колоски, грибы, ягоды. Весной на Большом острове собирали дикий лук и кислицу (щавель). Я выпускал в классе стенгазету «Патриот». Начальную школу закончил с похвальной грамотой. Она до сих пор у меня хранится.

День Победы я встретил в Ныробе, куда перевели отца председателем райисполкома. Описывать 9 мая 1945 года? Это было ликование!

Назад | Главная | Распечатать