Медсестра Оксана Шнайдер

В здравоохранение Оксана Шнайдер пришла 24 года назад. После окончания Лысьвенского медучилища по специальности «Фельдшер общего профиля» начала работать офтальмологической медсестрой в Кунгурской больнице. Имеет высшую квалификационную категорию, больше десяти лет возглавляет профсоюзную организацию.

К решению Оксаны Юрьевны отправиться на передний край борьбы с коронавирусом знакомые и коллеги отнеслись по-разному. Одни пугали: куда лезешь, безумная, у тебя семья, в гробу вернёшься. Другие, те, кто знает Оксану давно и хорошо, приняли её поступок с пониманием: она боец, лёгких путей никогда не ищет. Сама Оксана объяснила так:

- Мне в тот момент нужна была какая-то жизненная перемена, мне казалось, что я прокисла без работы и денег. Поэтому решение поехать было принято легко. Нет, не за деньгами я поехала. Решила, что это будет моя жизненная проверка и получение ценного опыта.

Общение с Оксаной Шнайдер было телефонным. Жаль, не видно было её выразительных глаз и улыбки, которые могли бы сказать больше, чем слова, потому что Оксана - человек эмоциональный. Итак, коронавирусная история медсестры из Кунгура.

ВЫ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ, КУДА ИДЕТЕ

- Это были первые слова, которыми нас встретила замученная старшая медсестра, когда я и ещё две «новенькие» 24 апреля переступили порог Филатовской больницы. Кстати, одна из нас ушла после первой же смены, не выдержала. В шлюзах нас одели в костюмы. Первый шок пережила, когда вошла в отделение. В большой палате стоял вой. Люди стонали, кричали: спасите, помогите, умираю. Лежат 75 человек, почти все старики. У меня началась паника от этой обстановки и от понимания того, что я ничего не знаю и не умею. Медсестра велела ходить за ней и повторять всё, что она делает. Но и это было непросто: там темп работы просто бешеный, круглосуточный аврал. Я сестра офтальмологического отделения, я хорошо умею закапывать капли в глаза. А тут - везут «тяжеленных» больных стариков, которые уже почти не дышат. Пришлось ставить капельницы, вставлять катетеры, всему училась буквально на ходу. Мы их и кормим, и переодеваем, и подгузники им меняем. Нам сразу сказали: слова «санитарка» здесь не существует, всё делают медсестры.

Первое время к концу 24-часовой смены я даже говорить не могла, только одна мысль: надо выдержать. Говорят, многие вначале хотели убежать, но перебороли себя. Чем я хуже? Недели две ни с кем общаться не могла. Был сильнейший стресс, очень болезненная перестройка. Но потихоньку втянулась.

КАК БОЖЬЯ КАРА

Всех этих стариков, наших пациентов, ужасно жалко. Они москвичи, все изнеженные. А здесь, когда их привозят в больницу, общаться с родными нельзя, только по телефону, а если кто умирает, то хоронят в закрытых гробах. То есть они попали в больницу и никогда уже больше ни одного родного человека не увидят! Причём иные поступают, вроде, бодренькие, и вдруг молниеносно наступает ухудшение, «тяжелеют» на глазах и - моментально умирают. Не все, конечно, и не только старые… Спрашивала некоторых, как же вы не убереглись? Говорят, дома сидели. Только дети заглядывали, внуки приходили, ну, на лавочку выходила… Морально очень тяжело. Я первое время приходила с работы и выла. Думала, что это божья кара на людей свалилась. Сейчас, слава богу, гораздо меньше стали умирать.

Медсестра из Кунгура Оксана Шнайдер больше месяца помогает заболевшим коронавирусом в Москве

ПОД ТОТАЛЬНЫМ КОНТРОЛЕМ

- Филатовская больница, конечно, навороченная. Даже когда было очень много больных, в коридорах никто не лежал. Кровати все специализированные, современные, функциональные, сейчас появились новые, с пультами управления. Лекарств - море, есть очень дорогие, за 60 тысяч. Вообще, лечение колоссальное. Жаль, не всем, далеко не всем помогает. Сотрудники местные, московские, люди своеобразные, всё им чего-то не хватает, всё чем-то недовольны. Я им говорю: вас бы к нам в глубинку, поняли бы, почём фунт лиха. Но всё равно врачи такие молодцы! А ещё там тотальный контроль. Врачи бесконечно проверяют медсестёр, чтобы не было путаницы с лекарствами. Не дай бог, у пациента каплю крови увидят… Всё должно быть белоснежным, идеальным. Неустанно следит и служба безопасности. За 24 часа работы даже прилечь не удаётся, а ходить в костюмах очень тяжело. Поверьте, привыкнуть к этому невозможно. Когда совсем невмоготу, разрешают выйти из отделения и переодеться. Но не дай бог, например, очки снять в отделении, сразу уволят.

Я УСТАЛА И ХОЧУ ДОМОЙ

- Когда истёк месяц моей работы, меня попросили остаться ещё на один, и я согласилась. Я очень устала, но что делать, если половина студентов, работавших в больнице, ушла на сдачу экзаменов. Вообще, эти молодые ребята - герои нашего времени. Просто молодчины. Надо видеть, с каким азартом студенты работают. Они этих бабушек и дедушек и моют, и кормят, уколы им ставят, всё делают безотказно. В общем, осталась ещё на месяц, хотя очень скучаю по дому.

График работы теперь стал полегче. Сначала был 24 на 12, сейчас сутки работаем, сутки отдыхаем, и каждый шестой день выходной. Даже стали гулять по Москве в выходные. Ходим на Красную площадь. Красота везде, тишина, чистота. В Москве такое редко бывает. Только в последние дни город начал оживать, машины появились. Мне, кстати, предлагают остаться работать в Москве. Но я решила - нет. У меня дома родители, бабушка, дети. Как я их оставлю? Я теперь понимаю, что в старости людям нужны особая забота и уход. Они, как дети малые… В общем, когда вернусь, уйду на двухнедельную самоизоляцию. Уеду на дачу, на свежий воздух. Буду отдыхать, гулять, спать… Я так устала.

Евгения Берклунд
​Фото: архив Оксаны Шнайдер

P. S. Автор этого материала далёк от мысли сделать из Оксаны Шнайдер героя. Думаю, она и сама себя таковой не считает. Оксана - одна из многих тысяч медиков, которые сегодня встали между человеком и вирусом, между жизнью и смертью. Просто потому, что однажды выбрали профессию медицинского работника, взяв на себя пожизненную ответственность за здоровье людей.

Искра Кунгур © iskra-kungur.ru

Назад | Главная | Распечатать