Мне 90 лет. Я очень хорошо помню то время, когда безвинных людей арестовывали и сажали в тюрьмы. Расстреливали. Это были 30-е годы XX века.

«Оторвали от большой семьи»

Я была ребенком, мы жили в сельской местности (в селе Луговое Челябинской области). Пахали землю, сеяли зерно, получали урожай, кормили свои большие семьи. Отец, Михаил Терентьевич Вишняков, работал секретарем в сельском Совете. С женой Зинаидой Филипповной воспитывали своих двух детей (мой брат Слава родился в 1928 году). С нами жили ещё три младшие сестры и брат отца. Их родители умерли от тифа, когда отец служил в Красной армии, в дивизии К. Ворошилова (за хорошую службу комдив подарил ему кожаную кутку).  И отец взял четверых сирот на воспитание.

И вот от такой большой семьи его оторвали, арестовав безо всякой на то причины. Дали ни за что 10 лет и отправили по этапу до Вишерских лагерей.

В лагере были выстроены бараки (я их видела), каждый человек на сто, с двухъярусными нарами для сна. И строили арестанты Вишерский бумажный комбинат. Вместо положенных 3-лет управились за 8 месяцев. Комбинат стал выпускать лучшую бумагу в СССР.

Когда арестантов стали освобождать, они, объединившись, начали строить жилища. Прямо тут же рубили вековые сосны… Так вырос город Красновишерск. К этим арестантам стали приезжать семьи, приехали и мы.

«Витя, прощай!»

И еще я помню репрессии 1937 года, которые происходили в Красновишерске. Мне было 10 лет. Обычно ночью в доме раздавались шаги по деревянной лестнице, и из квартир уводили под конвоем очередную жертву. Однажды я возвращалась с 8-летним братиком Славой и его другом с новогодней ёлки. И вдруг… Мимо нас проезжают санки, запряженные лошадкой и мы слышим крик: «Витя, прощай!». Это был отец Вити, дядя Коля (Николай Сироткин). Он имел хорошее специальное образование, работал в леспромхозе. Жена его умерла, и после ареста отца Витя остался один. Мои родители приютили его у себя. А о дяде Коле мы больше ничего не слышали.

Витя долго жил в нашей семье. Но потом его решили отвезти к родственникам в Челябинскую область. Повез его папа моей подруги, Николай Трофимович Гладков, еще довольно не старый человек. Он тоже был арестован в 30-е годы ни за что. Сидел в Вишерских лагерях. Когда освободили, остался жить на Вишере. Имел большую семью. И вот, приехав на Родину и увидев родные места, умер - не выдержало его сердце. В то время родные даже не могли приехать на его похороны. Такая вот трагедия. А дети его выросли, четверо сыновей воевали с фашистами на фронтах Великой Отечественной войны, двое из них погибли.

«Выросли достойными людьми»

Дети других невинных жертв сталинских репрессий (а семьи были большими, трудолюбивыми) тоже стали достойными людьми и принесли много пользы своей Родине. Когда началась война, многие сыны репрессированных ушили на фронт ипогибли «за Родину, за Сталина». Говорят, что в центре города Красновишерска есть обелиск, где высечены имена этих ребят…

Моего отца полностью реабилитировали в 1968 году, и всю жизнь от добросовестно трудился на благо Родины, в том числе в 29-м строительном тресте - в Палазне, Закамске, был корреспондентом газеты «Челябинский рабочий».

Михаил Терентьевич Вишняков (1899-1991). 1970-е годы. Фото: архив И.М. Седухиной

Вечная память!..

Но произвол есть произвол, и события тех дней террора: аресты, расстрелы невинных людей, знакомых и родных, удерживаются в памяти народной. Вечная память всем жертвам террора! И чтобы никогда не повторялось такое в нашей стране. Нужно не губить государство, а общими усилиями строить его светлое будущее.

Инесса Седухина

Инесса Михайловна Седухина ежегодно выступает на митинге, посвященнои Дню памяти жертв политических репрессий. Фото: Владислав Одегов

Слышал, что талантливый журналист «Искры» Александр Шадрин много лет провел в сталинских лагерях. Расскажите об этом

Петр Васильевич

Действительно, известный журналист-искровец Александр Павлович Шадрин, участник Великой Отечественной войны, кавалер ордена «Знак Почета» стал одной из жертв сталинского террора. Об этом страшном периоде в своей жизни он оставил воспоминания «Восемь лет в архипелаге ГУГАГ» (опубликованы в «Искре» 9, 12, 14, 16 сентября 1989 года). Предлагаем вашему вниманию отрывки из этих воспоминаний.

Арест

Меня арестовали в 1948 году, 28 июня (В это время Александр Шадрин работал ответственным секретарем редакции газеты «Колхозная жизнь Кунгурского района - В.О.). Вызвали в горком партии, там и арестовали. Старший лейтенант госбезопасности Щербаков, поигрывая пистолетом перед носом, приговаривал: «Не вздумай бежать, пристрелю как собаку».

… После личного обыска в тесном коридорчике отправились ко мне домой. Шмон профессионально делали Щербаков и его помощник старшина Мехряков. Два часа шарили они по углам комнаты. Домашние были в шоке. Старики, мать и отец,переживали больше моего. Жена и ребятишки плакали. Когда уводили, трехлетний сынишка, растирая слезы по лицу, твердил: «Папка, не уходи, дяди нехорошие».

По ложному доносу

В ходе следствия (оно проходило в Перми - В.О.) более всего меня поражали показания моих коллег… Следствие велось с применением всяческих ухищрений... Мучили лишением сна, бывало, и кулаки в ход пускали.

В обвинительном заключении было записано, что я на протяжении 1947-1948 годов вел антисоветскую агитацию среди своего, читай - служебного) окружения. Клеветал на советскую действительность и коммунистов, восхвалял правовое положение народов в капиталистических странах, в антисоветском духе отзывался о жизни трудящихся в Советском Союзе, клеветал на одного из руководителей партии и Советского государства (конечно, Сталина), писал и распространял среди своих знакомых антисоветские письма. 

Слушание дела проходило в закрытом судебном заседании… Приговорили по ст.58-10 ч.1 УК к десяти годам лишения свободы…

Тысячи дней в неволе

С «Ераничей» (пермский лагерь - В.О.) начался мой отсчет этих тысяч мертвых дней неволи. Попасть в архипелаг ГУЛАГ в те годы было куда как просто, а вот вырваться оттуда очень мудрено.

Мы, политические, а по-лагерному контрики, фашисты, в архипелаге ГУЛАГ были настоящими изгоями… Особенно невыносим был террор уголовников. В первую же лагерную ночь меня обокрали, стянули рубаху с сонного.

… Осенью 1949 года меня этапировали на КамГЭС. Стал участником этой большой стройки. Жилая зона находилась на Гайве. В зоне несколько бараков, сколоченных на скорую руку: не особенно заботились об обитателях….На КамГЭСе я тоже недолго задержался… Угодил на Сыпань, лесоповальную командировку (в Чердынском районе)… Мне, не державшему в руках топора, было поручено обрубать сучки…

Александра Павловича освободили в апреле 1956 года. Полностью он был реабилитирован постановлением президиума Верховного Суда РСФСР от 17 сентября 1964 года.

Подготовил к печати Владислав Одегов

Искра Кунгур © iskra-kungur.ru

Назад | Главная | Распечатать