Выручка с продажи магазина по улице Гоголя пошла на нужды больным детям. Такова была воля хозяйки. Здание купил фабрикант Пётр Ковин.

 Дмитрий Спиридонов, фото автора

Мадам процентщица  

Ох, и непроста была Мария Ивановна, супружница чиновника кунгурского казначейства Антона Ануфриева! Дама, что называется, с перцем. Пока муж усердствовал на казённой службе, жена тоже не сидела сложа руки. Поручив приходящим нянькам воспитание троих сыновей, - Александра, Ивана и Неофита, - Мария Ануфриева придумала ссужать местное купечество деньгами под залог недвижимости. Выкупил закладную в срок вместе с процентами – молодчина. Обращайся, если что. Не выкупил, разорился – что ж, бывает. Бог подаст. Домишко твой в собственность ростовщицы Ануфриевой перейдёт.  

В Кунгур семья перебралась из губернского центра, где Антон Леонидович сначала служил в питейном отделении Пермской казённой палаты (прототип современной налоговой инспекции), а позже в канцелярии Пермского губернского правления. Дослужился до звания личного почётного гражданина. Исправно, видать, тянул лямку на благо империи Российской. Декларировать доходы чиновничьих семей в то время ещё не додумались. Иначе чиновнику на государственном жаловании трудно было бы объяснить, почему вскоре после переезда в Кунгур его супруга быстро завладела несколькими дорогостоящими особняками на центральных улицах города.  

Деньги без поручителей  

- Антоша, ты только не горячись, - увещевала Мария Ивановна, встречая мужа вечером и заботливо отряхивая снежок с его пальто. – Нам тут ещё один домик отошёл, по просроченной закладной. Купчишка, лопух, влез в долги, да и прогорел… Ай-яй-яй, какая досада! Домик-то просто прелесть, а не домик. Прямо через дорогу от нас стоит. Всего-то в 800 рублей оценён. Правда, перестроить кое-что не мешало бы.  

- Я не горячусь, Машенька, - устало ворчал Антон Леонидович, помешивая чай и треща газетой. – Но, право слово, от твоих домиков уже деваться некуда. Спросят меня завтра: «Ануфриев, почто у вашей жены пол-Кунгура в должниках числится? Сам деньги в казначействе рисуешь и взаймы даёшь?»  

Однако Марию Ивановну было не пронять. Она сразу упирала руки в мощные бока и гневно сверкала очами.  

- У меня всё по закону. Деньги в долг под залог имущества, и стряпчими заверено! Не вернул такого-то числа сего года энную сумму – пеняй на себя. На вас, мужиков, всё с неба валится. А нам, хрупким и немощным бабам, с бою лишний кусок для семьи вырывать надоть! У нас трое дитёв. Всех учить и устраивать надлежит. Это сегодня десяток детей в семье – тьфу. Через сто лет, гляди, и с тройней в матери-героини запишут.  

… И ещё раз учиться  

Забегая вперёд, скажем, что хлопоты Марии Ануфриевой не пропали втуне. По крайней мере двое из троих сыновей достигли неплохого общественного положения. Младший Неофит окончил Губкинское техническое училище и был городским главой Кунгура. Старший Александр входил в состав уездного попечительства по призрению семейств нижних чинов, призванных на действительную военную службу, работал в уездной общественно-приёмной комиссии для снабжения армии. Как сложилась судьба третьего брата, Ивана, – неизвестно.  

Но вернёмся к дому на углу улиц Шавкуновской (Пугачёва) и Острожной (Гоголевская, Гоголя). Судя по сохранившимся весьма скудным архивным записям, это домовладение, доставшееся Марии Ануфриевой в счёт непогашенных долгов, в начале 1900-х годов она перестроила заново. Если раньше по окладной книге оно оценивалось в 800 рублей, то к 1910 году подорожало едва ли не вдвое. Ануфриевым также принадлежал двухэтажный каменный особняк напротив (современный адрес – Пугачёва, 25), и здание по Карла Маркса, 19 (Дом детского творчества).  

Благодеяние  

Мария Ивановна не была особенно близка к торговым делам. Куда проще давать деньги под проценты направо и налево, не утруждая себя ничем, кроме подсчёта прибыли. Но поскольку дом на бойком углу Шавкуновской и Острожной сам напрашивался под магазин, его первый этаж отвели под торговые помещения для арендаторов, а второй оставили жилым. Здание имело четыре входа.  

К тому времени глава семейства и личный почётный гражданин Антон Леонидович благополучно отдал Богу душу. Постаревшая Мария Ивановна тоже понимала, что земные дни её сочтены.  

- Мы ни в чём не нуждались, грех жаловаться, - говорила ростовщица сыновьям Александру и Неофиту. – Не хочу, чтоб лихом меня вспоминали. Пусть знают: Ануфриева не только проценты по чулкам прятала. Нынешнее купечество на нет сходит. А какие были люди душой широкие. Губкин, Грибушины, Чуватов, Чулошниковы… Не то что новые коммерсанты. Ребёнку конфетку пожертвуют, и просят, чтоб во всех газетах написано было…. Словом, завещаю часть своих капиталов на учреждение детского приюта для слабоумных, слепых и убогих.  

«Братья Ковины» 

Покупатель на новый дом-магазин нашёлся быстро. Верёвочный фабрикант из Кишертской волости Пётр Ковин, не торгуясь, отсчитал наследникам шесть с половиной тысяч звонкой монетой.  

- Пётр Сосипатрович ещё и не то себе позволить может, - судачил кунгурский обыватель. – Когда рельсы на Екатеринбург в 1906 году тянули, суксунцы страсть хотели через своё село паровозную тягу пустить. И что? Ковин набил мошну потуже, в губернию съездил. Вернулся без мошны, зато железная дорога как по щучьему велению через Кишерть прошла. Тонка кишка с Ковиными спорить. На одном канатном производстве полста тыщ в год имеют.  

На тот момент Пётр Сосипатрович, помимо управления фабрикой, служил гласным Кунгурского уездного земского собрания. Щедро занимался благотворительностью. В деревне Низкое под Кишертью, где стояла фабрика, построил церковь для старообрядцев (сам был из рода староверов), школу, дешёвую рабочую столовую. Жертвовал на монастыри и на строительство. Дела вёл вместе с родным братом Прокопием и двоюродным Николаем.  

В витрине торгового дома «Братья Ковины» лежал весь ассортимент буксиров, канатов, верёвки бельной и смольной, мешков, кулей, пломбирного шнура. Упаковочный товар хорошо брали заводы, буксиры - судоходные компании. Но в квартале пахло не только пенькой и смолой. Чуткий нос сразу уловил бы запах хлеба, специй и чая. Потому что помимо верёвок в магазине были мануфактурный, бакалейный и хлебный отделы. Кстати, прославившись в основном как верёвочный промышленник, Ковин пёк очень неплохие пряники, и лично вывел новый сорт пшеницы, за что удостоился медали. 

Власть меняется  

Здание принадлежало Петру Ковину до Октябрьской революции 1917 года. Пётр Сосипатрович сам объявил работникам о смене власти и предложил последовать лозунгу большевиков: «Земля крестьянам, фабрики рабочим». В общем, предложил сделать всё своё имущество общественным.  

Правда, тут же выяснилось, что рабочие хороши только глотку на баррикадах драть, а в управлении предприятием, или как теперь говорят, готовым бизнесом, смыслят меньше австралийского кенгуру.  

- Мы это… под твоим руководством как-нибудь, Сосипатрыч? – заискивающе сказали крестьяне фабрики и магазинная прислуга. – Переоформим частную собственность в народное достояние и дело в шляпе. Выберем тебя директором.  

Впрочем, смена вывесок не спасла. Большевики без раздумий зачислили Ковина в капиталисты-эксплуататоры. 21 сентября 1918 года новоиспечённый пролетарий Ефим Сердитых, не имевший ничего, кроме вечного перегара, маузера и кожанки с чужого плеча, расстрелял Ковина в подвале Кишертского волостного правления. Между прочим, под правление был занят дом, построенный самим Петром Ковиным.  

В том же году жертвами красного террора стали и предыдущие хозяева дома – сыновья Марии Ануфриевой. Их тоже казнили как классовых врагов, не утомляя себя судом и следствием.  

Зданию всё-таки повезло больше. В список объектов культурно-исторического наследия оно, правда, не попало, и внутри многократно подвергалось переделкам и реконструкциям. В последний раз – вездесущему евроремонту. Но внешний вид остался нетронутым. И ещё не на один век его хватит.

Архивные материалы предоставила Ольга Ренёва, заведующая музеем истории купечества

Архитектура здания  

Выполнено в стиле историзм (он же - эклектика), характерном для второй половины 19 века. В декоре зданий широко применялись фигурный красный кирпич (стены), формированный чугун (решётки, столбы, навесы), стальной прокат (оконные рамы, каркасы световых фонарей), большеразмерное стекло (витрины, витражи). Окна делаются крупнее, светлее, появляются магазинные витрины. В зданиях торгового и административного назначения углы фасадной части обычно имеют форму срезанных, и увенчанных небольшими башенками. В практическом значении – чтобы вход был виден с любой прилегающей улицы.

Что здесь было  

Приблизительные годы постройки – 1902 – 1909. Жилой дом ростовщицы Марии Ануфриевой.
1913 год - торговый дом “Братья Ковины”. Магазин канатно-верёвочных изделий, мануфактуры, бакалеи.
1919 год – через год после расстрела Петра Ковина здание изъято советской властью и муниципализировано.
1939 год - на первом этаже находится магазин, на втором – различные учреждения.
1960-е годы - на втором этаже разместилась сберкасса, первый занимает магазин № 2 кунгурского торга, больше известный в народе как «железка».
1990-е годы - на втором этаже расположены комитет по охране окружающей среды и ООО “Аудит-Сервис +”.
Нынешнее время – супермаркет «Виват», офисы индивидуальных предпринимателей, организации.

Улица Шавкуновская (сейчас ул. Пугачева) 

Эта улица впервые была обозначена на плане города Кунгура 1780 года. Она начиналась на скалистом правом берегу реки Ирени и шла по окраине города до его восточной границы. Первоначально её протяженность составляла шесть кварталов. К 1797 году улица уже именовалась Шавкуновской. Такое название она получила в память о братьях Тимофее и Осипе Шавкуновых, известных уральских предпринимателях. С именем Т.И. Шавкунова связано основание медеплавильного завода на реке Уя, положившего начало селу Уинское. В 1923 году улица стала именоваться Пугачёвской.
 

Хлебный обоз на улице Пугачева. Фото начала 20 века

Искра Кунгур © iskra-kungur.ru
 

Назад | Главная | Распечатать