Жизнь знаменитых кунгуряков: Десять путешествий Кирилла Хлебникова. Продолжение

Сведений же о себе Хлебников оставил немного. Их по крупицам собрал московский журналист Сергей Останин. Он предложил нашим читателям рассказ о том, с какими мыслями и настроениями путешествовал Хлебников, как осмысливал и оценивал собственную жизнь. В основе этих научно-художественных очерков - архивные изыскания, журналистский и научный поиск, результаты которого частично озвучены в последнее десятилетие на «Грибушинских чтениях» («Путешествие первое - сибирское» опубликовано в «Искре» 4 февраля).

Путешествие второе – камчатское

ЛЕТО 1805 ГОДА на Камчатке в зените. В Петропавловскую гавань входит корабль «Надежда» под командой Ивана Крузенштерна. Год назад моряки пополнили здесь запасы и в августе ушли к берегам Японии. А сейчас «Надежде» опять выходить в океан курсом на Кронштадт. Это первая русская кругосветная экспедиция. Она - знаковое событие для России, праздник для Камчатки, для Охотской конторы Российско-американской компании /РАК/.

На берегу - её 20-летний приказчик Кирилл Хлебников. 12 августа он приехал из Нижнекамчатска в порт Св. Петра и Павла с губернатором, преодолев 700 вёрст. Хлебникову, Господи, благостно ощутить, что Камчатка – гавань великих дел, а её люди причастны к славе флота Российского.

Парню поручили снабдить моряков всем необходимым. Им многое надо для дальнего пути. Расторопный, толковый приказчик справляется с этим поручением правления РАК. Солонина, сухари и далее по списку попадают с телег в трюмы «Надежды». Хлебникова похвалил Крузенштерн. Хлебников завязывает знакомства с морскими офицерами. Он доверяет чувству, что и эти не известные досель имена когда-нибудь будут вписаны в историю России: Коцебу, Ратманов, Беллинсгаузен.

ХЛЕБНИКОВА ПОДВОДЯТ к «партикулярным» участникам «кругосветки». Среди них - головы первой величины: ботаник, астроном, три доктора медицины, живописец. Живостью светится доктор медицины Геттингенского университета Георг Генрих Лангсдорф. Наши кличут его Григорием Ивановичем. Ему всё интересно. Правление Охотской конторы немцу в провожатые назначает Кирилла. Они лазают по окрестностям Охотска. Хлебникову интересно, как учёный работает, где и что осмотрит, что подберёт. Лет через двадцать Хлебников в «Записках о колониях Америки» поместит список из гербария Лангсдорфа - 50 названий растений на латыни. Это не самый сильный отголосок их непростого камчатского общения. 

В манере держаться у Хлебникова нет подобострастия. Он - само достоинство. Ему в диковинку и приятно вести умные разговоры с иноземцами. Но как же они всё усложняют!

Вот, к примеру, относительно каменного угля. «Не могло ли быть, что слои оных составились во чреве земли от механических содействий из разрушенных дерев? - говорит Хлебников. - Естествоиспытатели приписывают рождение каменного угля образовательным действиям воды с пособием химических осадков». И возникает здоровое сомнение: «Но сия гипотеза относится ли ко всем родам и отличиям оного?»

А в гавани между тем смутное затишье. Руководитель «кругосветки» камергер Николай Резанов сошёл на берег. Он, понятно, ещё и главный правитель компании. Вот на днях ругательски ругался, что ружья на продажу в лавке хранятся в беспорядке. Он, говорят, «диких» опасается  и аляскинские острова готовит к отпору от индейцев. А почему морские офицеры по каютам, сторонятся начальства?

Николай Петрович Резанов (1764 - 1807) - русский дипломат, путешественник, предприниматель

ХИТРЫЙ НЕМЕЦ тоже задумчив. Не о листве его забота. Взглянул оценивающе на Кирилла и завёл разговор о коренном населении. Откуда они – алеуты, кадьяки, эскимосы? Господин Хлебников ведь местный, должен знать.

«Обитатели составляют среднее положение между монголо-татарами и североамериканцами, - говорит Лангсдорф. - Мужчины имеют  маленькую бороду, которую стараются выдёргивать с корнем, коль скоро покажется».

У Хлебникова такое решение этой задачки: «Из тех замечаний г. Лангсдорфа, кажется, самое приличное для быстрого наблюдения сие последнее, что алеуты составляют середину между азиатцами и американцами, и заключение самое справедливое по положению островов между двумя материками». Но в верной книге Хлебников находит и другое мнение, главы английской «кругосветки»: «Кук по доказательствам находит их сходство с гренландцами». «Но г. Лангсдорф, чтобы не ошибиться в происхождении, поместил в середину», - таков вывод для себя, для общего развития.

НЕВИННАЯ ТЕМА раззадоривает немца. Он, оказывается, озабочен сокращением народонаселения на одном из островов. Причина, считает, в вывозе алеутов на другие острова, где добыча зверя прибыльнее. А также из-за «угнетения, в каком иначе находятся», «и перемена образа жизни также содействовали в уменьшении населения».

Что за фантазии? У немца мало наблюдений, поверхностно судит. «Все эти замечания основаны на слухах, догадках и в скорое пребывание, - не даёт себя в обиду Хлебников. - Главнейшее уменьшение последовало не от ввоза, а от болезней, как между европейцами будучи обыкновенны, у новооткрытых народов были гибельны».

Немец тоже упорствует. Его запас критики не истрачен. Он против того политеса, коего придерживается Российско-американская компания. Всё мужское население сгоняют  в байдарки на добычу каланов. Аборигены работают за пищу и одежду. А их жён, детей, стариков и больных гонят на сбор ягод, кореньев, на ловлю рыбы, и тем расплачиваются за их труды. У них, бесправных, рабский и безубыточный для компании труд.

Не сдержан и Хлебников. На счёт «диких» он не обольщается: «Избирают тоенов или старшин по уважению обширной связи в родстве и по проворству, но не оказывают им послушания и повиновения. Многие по своевольству ведут развратную жизнь: переходят с одного места на другое, меняют жён и после равнодушно покидают их вместе с детьми, не оказывая жалости и сострадания».

«Леность - врождённый и господствующий порок - требует исправление внимательным надзором», - убеждён Хлебников.

И поясняет: «Меры сии нужны для того,  что не радящие о хозяйстве или развращённые люди в состоянии промотать всё своё и чужое для удовлетворения своих склонностей».

Немец оглядывает спутника. Каков! Это жёсткий чиновник, волевой хозяйственник и верный радетель корпоративных  интересов. У обоих, впрочем, одинаковое чувство. Они оба подустали от праздничной суеты и околонаучных споров.

КСТАТИ, НА КОРАБЛЕ тоже не лады. Все переругались. Государь опрометчиво назначил камергера руководителем двух кораблей - «Надежды» и «Невы» - в кругосветном плавании. По флотским традициям, у корабля один командир - капитан. Поэтому Крузенштерн и отбывший к берегам Аляски Лисянский все его указания  встретили в штыки. Конфликт усугубила ругань из-за политики РАК, которую проводит Резанов. Возмущением кипели Крузенштерн и Ратманов. Клеймили рабство в Русской Америке. Последний говорил, что за проступки местные работники набираются «из тех, кои не умеют промышлять рыбу неводами». «Между ими хромые и безрукие, которые также употребляются для компанейских дел, - возмущался он. - Словом сказать, только покойники имеют тут отдохновение». Ратматов выматерил канцлера прилюдно. 

Хлебникову  «горько слышать сии слова поносные». Рабство! Он сам раб божий. И тоже в договорной кабале.

Иван Федорович Крузенштерн (1770 – 1846) - российский мореплаватель, адмирал   

КАЖДЫЙ ГОД подписью скрепляет связь с компанией, чтобы вести заготовку и обмен пушнины, припасов, участвовать в торговых операциях, присматривать за товаром в пути, снабжать территории всем потребным. До брани ли ему?

В первый год его треплет морская буря при переходе из Охотска в Гижигинск - пункт его жительства. На северо-востоке Камчатки он объезжает на оленях и собаках тундру. Его видят в тунгусских и корякских селениях. Три года назад бедствовал «от противных ветров в море», без капли пресной воды. Потом - зимовка в селении Ямск, при впадении речки Ямы в Охотское море, севернее Охотска. Здесь весной шёл на лыжах по льду и чуть не погиб. А в эту зиму пробирался через Коряцкий хребет. Обморозил руки и ноги.

Каких ещё испытаний ждать? Шлюпка в устье реки Камчатки  /не дай, Господи!/ перевернётся летом или назначено купание в полынье там же в нежданную оттепель? Судно ли столкнётся с заснувшим китом?

На Камчатке Хлебников увидит следы одного из кораблекрушений и так опишет их: «Там находили на речке Вилюя разнесённыя проливом на разстояние более 3 верст мёртвых тела или искажённые члены оных, заметанныя песком и окутанные морскими поростами; иных видели зацеплённых за деревья; но всего ужаснее было зрелище поднятых и выброшенных волнами на утёсы и зацепившихся рукою или ногою в ущелице, вися всем телом на воздухе. 9 трупов найдены и погребены. Выкинутые товары кусками и лоскутьями валялись по берегам моря и речки».

ВСЕ МЫ, ГОСПОДИ, рабы обстоятельств, с очень скромной ролью, под тенью исторических  личностей. Но нас, в отличие от нехристей диких, есть, кому сберечь. 

На счету Кирилла Хлебникова будет 11 вояжей через всю Камчатку. Без научной цели. По делам компании.

На Камчатку Кирилл Хлебников за свою жизнь вдоволь нагляделся и зимой, и летом: на его счету 11 вояжей через весь полуостров.

Под занавес означенных событий офицеры трезвеют и извиняются перед Резановым. Он отходчив. У него большое сердце и добрый нрав. Ему начертаны долгая дорога, прагматичная любовь и скорая смерть. И слава на Таганке в «Юноне и «Авось».

А у Хлебникова впереди - ещё десять лет трудов на Камчатке. По его мнению, «один несчастный случай не может и не должен отнять доброе имя от человека, ревностного к службе». Неудачные торговые договора, порча и пропажа товара поставят его на край долговой ямы. Для Российско-американской компании это - удачное по банальности обстоятельство. Не первый комиссионер попадает в чётко сработавшую ловушку. Есть повод перезаключить договор о найме и отправить его на Аляску. Проблема в том, что пока не транспортабелен. Очень сильно болен. Компания на себя берёт лечение Хлебникова, подорвавшего здоровье.

Сергей Останин, иллюстрации из интернета

Искра Кунгур © iskra-kungur.ru

Назад | Главная | Распечатать